Детка, это не я

— Хм. Ты говоришь менее... напряженно. Ты не так часто моргаешь, и твои слова звучат быстрее.

Откинув назад свои темные волосы, другой рукой по-прежнему касаясь ее, я усмехнулся.

— С-скучал по разговорам с тобой. Скучал по т-твоим взглядам на меня. Может быть, п-поэтому.

Румянец окрасил ее бледную кожу, и она прошептала:

— Я тоже скучала по тебе. — Она вздохнула. — Очень. Я чувствую, что всё, что я делаю, это скучаю по тебе: ребенком после нашей первой встречи, когда ты уехал на месяц по делам… когда ты взял другую женщину вместо меня...

— Я об-облажался, Мэй. Я н-на самом деле об-облажался, — снова сказал я.

Ее рука сжала мою и она прошептала:

— Ты причинил мне боль. Я так устала страдать из-за мужчин.

Подвинувшись ближе, я пригладил густую копну ее волос и поднес ее руку к своим губам. И бережно поцеловал.

— Ты простишь меня, детка?

Закрыв глаза, она положила голову мне на плечо. Боже, это казалось так правильно.

— Я прощаю тебя. Я всегда прощу тебя.

— Детка, — прошептал я. Мое сердце билось о ребра. — Я н-не прикасался к Д-Дайсон. Она устроила шоу, но я н-не мог это сделать. Я-я был так п-пьян, и я…

— Знаю. Красотка и Летти объяснили мне, — прервала Мэй.

— Мэй. Та н-ночь... — Я закрыл глаза и глубоко вздохнул. — Ш-шрамы... — Ее глаза стали огромными и такими чертовски синими. Я заставил ее нервничать. — Я н-не знал, что п-произошло. Я чувствовал себя как... как… н-насильник, вот так н-набросившись на тебя. Лоис погибла. Тебя ч-чуть не убили. Я не с-справился с этим дерьмом как должен През.

Проведя рукой по горлу, я сказал:

— Я-я просто уб-беждал тебя. Я с-старался держаться подальше, сделать все правильно. П-потому что я недостаточно хорош для тебя. Но черт, я хочу тебя так с-сильно, словно я-я н-не могу дышать. Больше н-никогда не оттолкну т-тебя. Мне нужно, чтобы ты была р-рядом.

Мы молчали чертовы годы, прежде чем Мэй заговорила, ее рука сильно сжала мою:

— Знаешь, мне было восемь, когда я встретил тебя в тот день.

Я в шоке дернулся. Мы не говорили о прошлом. Дерьмо, мы не говорили ни о чем. Это я виноват, что оттолкнул ее. Знал, что она сбежала из какой-то секты за забором. Не знаю, почему и как, но я мог бы догадаться, что там было плохо, кстати, она никогда не вспоминала это... и те, гребаные шрамы от насилия...

Мэй рассеяно посмотрела на огонь, и медленно соскользнула на землю ко мне. Откинулась на тюк. Я усадил ее между своих ног, притянув спиной к своей груди. У меня было ощущение, что она нуждается во мне из-за этого дерьма.

Она дышала так тяжело, так что я откинул ее длинные черные волосы и поцеловал в шею. Она задрожала в моих руках, потом сделала длинный выдох, словно старалась обрести спокойствие.

— Я-я д-догадывался, что тебе около того. Мне было од-одиннадцать. — Наконец, ответил я.

Расслабившись на моей груди, она вздохнула.

— Я... я только что приняла участие в своем первом совместном братско-сестринском ритуале. Сглупила и пыталась противостоять. Но я была так молода и в ужасе. Я пыталась отбиваться, когда они уложили меня на матрас и сорвали платье. Между моих ног поставили капкан с зубцами, чтобы… — ее неуверенный взгляд смущенно нашел мой, прежде чем она снова опустила его, — удержать мои ноги... широко открытыми для избранного последователя. Его имя Иаков. С этого дня, почти всегда он выбирал меня. Ему в то время было около тридцати. Это первый день моего «пробуждения», как они это называли, я сопротивлялась, пока не была сломлена. Как я стала старше, я просто стала... безразлична к этому.

Мои руки сжали Mэй за талию, меня трясло от гнева. Тридцатилетний мужик трахает восьмилетнюю девочку с каким-то медвежьим капканом, изобретенным для того, чтобы удерживать ее невинную киску открытой. Больной ублюдок. Какой извращенец делает это дерьмо с ребенком? Больные ублюдки, все они.

— Д-детка, ты г-говоришь мне, что б-была из-изнасилована в возрасте восьми лет? — выдавил я.

— Да, — прошептала она. — И потом я побежала в лес. Я должна была укрыться от всего этого. Я понятия не имела, что случилось. До того дня даже не знала, что такое секс. Нас держали отдельно от мальчиков и мужчин. В коммуне мы жили в отдельных зданиях. Это было как посвящение в жизнь с противоположным полом. Я хотела умереть, Стикс. Мне было так больно, так стыдно.

Она обернулась и провела своей мягкой, дрожащей рукой по моей щеке:

— И тогда я встретила тебя. Ты заставил меня на некоторое время забыть все это. Я была очарована тобой, очарована твоим лицом; ну, всем в тебе — твоей одеждой, твоими красивыми карими глазами. Я никогда раньше не видела никого из внешнего мира. Мы были обучены верить, что иные — зло, но, когда я увидела, как ты пытался заговорить, пытаясь помочь мне; ты, вместо зла, казался мне спасителем. Ты бы моим спасителем в тот день. Я никому ни разу не сказала о тебе, но все время думала о тебе и часто мечтала. Ты был моей страховкой, моей гарантией, что за жесткой металлической камерой, где я была в ловушке, есть реальная надежда. Я смотрела, как ты пытался говорить, как боролся за это. Я была так сбита с толку.

Я коротко хохотнул.