Детка. Навсегда...

Все вещи Анжеллы благоухали так, будто носились мной. Что за бред... Похожа на меня, пахнет, как я. Причем, духи, мягко говоря, не дешевые. Сколько бы не зарабатывала святая женщина, исполняя песенки в кабаке, но потратить такую сумму денег... Не знаю. Странно все это. Очень странно. Прошла мимо книжных полок. Чего тут только не было. Классики стояли рядом с современными, далеко не лучшими писаками. Очевидно, принадлежат хозяину квартиры. Вряд-ли Анжелла приехала с библиотекой. Внимание привлёк один из томиков Блока, слегка выступающий из общего ряда, буквально на миллиметр. Соответственно, недавно его брали, а потом поставили на место.

Я потянула книгу на себя. Среди страниц торчал краешек бумаги.

"Если ты читаешь это письмо, значит я мертва. Ты убил меня. Я знала, что это неминуемо. Не тот ты человек, просто так не отпустишь и не оставишь лишнего свидетеля в живых. Слишком много знаю. Но это все не важно. Хочу сказать, я люблю тебя. Никогда, никого не любила так сильно. Иногда мне кажется, будто схожу с ума. Разве можно любить того, кто рано или поздно тебя уничтожит? Оказывается, можно. Ты запретил говорить о чувствах, поэтому, обычно, я молчу, не надоедаю. Но сейчас, наконец, могу говорить все, как есть на самом деле. Я рада, что мы встретились. Ты сделал меня счастливой. Конечно, я всегда знала, наша история закончится именно так, но ни о чем не жалею. Прошу только, пожалуйста, хотя бы иногда, вспоминай обо мне. Обо мне, а не о ком-то еще. Интересно, как ты убил меня? Надеюсь, я не мучилась."

Положила листок обратно в книгу и поставила её на место. Вот как, значит, получается. Она знала, что умрет. Знала, но, по сути, шла на подобный исход сознательно. Великая жертва во имя великой любви. Господи, какие же мы, бабы, дуры.

И что у нас выходит? Да ни хрена. Это письмо не предназначено Владику, могу дать руку на отсечение. Остаются Марат и некий таинственный незнакомец, с которым Анжелла целовалась в парке. Меня бы вполне устроил первый вариант, так проще, но что-то подсказывает, а если называть вещи своими именами, опыт общения с мужским полом, Маратик вовсе не тот роковой мужчина, ради которого можно взойти на Голгофу. Да, симпатичный, но нет в нем того умопомрачительного, сводящего с ума, чем явно обладает человек, которому написано письмо.

Выходит, все же третий? Важное неизвестное в уравнении. Анжелла была уверена, он ее убьет. Почему? Бабло? Не хотел делиться? Бред, конечно. Она явно любила его так сильно, что быстрее скомуниздила бы еще пару десятков миллионов, а не потребовала долю. Значит, есть другая причина. И скорее всего, она кроется в биографии святой женщины. Жаль, что никто истории появления красотки не знает. Причина отсутствия информации проста – мужская дубоголовость. Только мужики могут не интересоваться прошлым женщины, что было до их встречи. То ли дело, бабы. Ни одна уважающая себя особа не успокоится, пока не разузнает, где жил, с кем, сколько раз занимался сексом и какие конкретно слова говорил. Что там какая-то биография. Дело принципа выяснить все, вплоть до цвета детских трусиков или времени появления первого зубика.

И эти два дебила, прости господи, утверждают, будто неравнодушны к Анжелке, а сами не знают о ней ни черта.

Однако, не стоит забывать, в жизни бывает всякое, иногда совсем неожиданное. Вариант с грамотно отработанным побегом в сторону Карибских островов или Кубы тоже отметать не надо. Может все это – спектакль, организованный для того же Марата. Думаю, Анжелла знала, чьи деньги будут в сейфе, а соответственно, понимала, их будут искать. Причём, пока Маратику не прижало одно место, он суетится, но верит в свои силы и благополучный исход. Сейчас, спустя еще пару дней, серьезные люди захотят свое бабло, вот тогда он напряжется по полной, перевернув город с ног на голову, дабы в итоге не перевернули его самого.

Бог с ними, с деньгами, меня лично волнует сама девица. Она как-то связана со мной. А вот как, пока не могу разобраться, но чувствую всеми фибрами души, это важно.

Глава четырнадцатая

Итак, день "х". Сегодня, я наконец, получу хоть какую-то определенность. По крайней мере, буду понимать, что именно предстоит сделать.

Прошлый день, все так же следуя совету таинственного друга, закончила на лайте.

Вернувшись из квартиры Анжеллы, обнаружила в номере Владика, который лежал на кровати, вытянув ноги и громко стонал.

– Что такое, малыш? Быть женщиной оказалось не так уж просто? Вы же обычно любите рассуждать о лёгкости бабской жизни. Мол, все нам само идёт в руки. Тут насосала, там насосала – огонь, как в сказке.

– Да ну его к черту. Я не чувствую ног. Мне кажется, их больше нет. Ещё этот извращенец. Не поверишь, еле отвязался, честное слово.

– Никого больше не заметил?

– Что ты имеешь ввиду?