Детка, ты будешь моей

Его голубые глаза уже не сверкали сталью, не сулили угрозы. Наоборот, я увидела в них свет – мягкий, тёплый. Снова, как будто и не было танцев в клубе, как будто не было алкогольного дурмана, всплыли все мои мысли и сомнения. Влечение, стыд, чувство вины. Опять захотелось плакать, но слёзы потонули где-то в горле.

– Прости, – пролепетала я, глядя на Джейсона. – На самом деле…

Больше ничего сказать не получилось. Я сглотнула. Джейсон мельком глянул на меня и покачал головой, как будто хотел сказать, что меня жутко развезло.

Он помог мне и Монике сесть на заднее сиденье кроссовера. Сам сел за руль и завёл мотор. Я откинулась на высокую мягкую спинку и едва не провалилась. На этот раз – от того ощущения уюта и спокойствия, что неожиданно пришло ко мне.

Джейсон что-то говорил Монике. Голос расплывался в моём сознании, но я поняла, что улыбаюсь. Сквозь накатывающее забытьё пришло неожиданное понимание того, что Джейсон – вовсе не бессердечный манипулятор. Он ведь только что пришёл нам на помощь! А теперь я в его машине – той самой.

– Мета… что? Что за дрянь? – переспросила Моника.

– Да неважно, – буркнул Джейсон. – В любом случае вас ещё несколько часов не отпустит. Эти парни обожают превращать девчонок в податливых кукол. А главное, от алкоголя без теста не отличить.

– Как так? – с возмущением переспросила я. – Они же…

– Что? Коктейли вам сами покупали? – уточнил Джейсон и вздохнул: – Ох, Урсула. А потом что? Потом предложили их посторожить? Пока вы фотографировались? Или, может, пока отлучались вдвоём?

Моника витиевато ругнулась.

– Ладно, остынь! – успокоил её Джейсон, выкручивая руль. – Всё позади. У врачей ближайшие три дня не появляйтесь. Завтра на лекции тоже лучше не ходите. Всё равно у вас утром не мозги будут, а пудинг.

Машина затормозила. Джейсон вышел и помог выйти нам. Опираясь на его руку, я чувствовала, как вина и стыд внутри прорастают всё быстрее.

Коттедж Джейсона возвышался над пустынной улицей. Он помог мне и Монике дойти до входа, открыл дверь и провёл нас внутрь.

Я увидела, как Моника оседает вдоль стены прямо на пол, едва успев войти. Хотела помочь подруге, но вдруг поняла, что ноги стали совсем ватными. Казалось, я всего лишь моргнула, но вдруг оказалось, что и я сижу на полу, не в силах встать.

– А где Джейсон? – с усилием спросила я и рассмеялась. Смех получился вымученным, он разносился в моей собственной голове эхом. Я поскорее замолчала, хотя смешки прорывались против воли.

Джейсон пришёл с двумя прозрачными стаканами, полными воды. Один отдал мне, второй Монике. Я с трудом заставляла пальцы слушаться.

– Пей, пей, – подбадривал меня Джейсон. – Чем больше воды, тем быстрее тебя отпустит.

Меня и правда отпускало: отступал страх. Вот только сознание всё настойчивее пыталось уплыть в неизвестном направление. И даже сквозь это полузабытьё прорывалось чувство стыда перед Джейсоном.

Глава 13

Остаток ночи всё-таки потонул в серой дымке. Не было ни снов, ни галлюцинаций – вообще ничего. Только гудение в ушах и чувство паники: я не понимала, что происходит. Запомнила только, как мне подносили стакан воды, а потом ещё один. И кажется, был даже третий. Я глотала воду через силу. А потом вырубилась.

Утром, как и обещал Джейсон, вместо мозгов был пудинг. Сознание-то вроде ясное, никакой амнезии, только чувство жуткой вялости. А вот в качестве «бонуса» – жуткая, невообразимая заторможенность! Как будто мозг работал месяц без выходных и теперь заявил, что берёт внеплановый выходной.

Оказавшись в кампусе, Моника сразу отправилась к себе, а я – к себе. Спать не хотелось. На улице стояла тишина: все давно ушли на лекции. Картина вырисовывалась ясная и не самая утешительная.

Дэйв и Мэтт – или как их звали на самом деле? – легко «развели» двух наивных девчонок. Общались эти парни настолько естественно, настолько живо, что ни у меня, ни даже у Моники никаких сомнений не возникло. А пока мы отлучились, нам в коктейли добавили той самой дряни, о которой упоминал Джейсон. И вот результат.

Снова и снова я возвращалась мыслями к чувству вины. Мне было стыдно за всё то, что я успела подумать о Джейсоне, пока мы не общались неделю. И вообще, несмотря на вялость и заторможенность, до меня вдруг дошло, что он мог иметь в виду.

Он сказал: «Ты должна прийти ко мне сама». Что сразу подумала я – уязвлённая юная эгоистка? Что со мной пытаются сыграть в игру. Что меня пытаются вывести из себя, сломить мою гордость, чтобы я приползла на коленях, умоляя о взаимности.

Но ведь это могло значить совершенно другое! Джейсон не хотел совершать надо мной насилие. Он хотел, чтобы чувства были взаимными. А значит – я сама должна сообщить об этом. Сама должна сказать: да, я согласна. Чтобы не создавалось впечатление, будто он прижал меня к стенке и взял силой. Иначе чем бы он был лучше тех парней из клуба?

А он ведь и правда был лучше! Иначе зачем бы он помчался нас спасать? Зачем бы рисковал собой? Да и вообще, не каждый среди ночи поедет невесть куда выручать двух подруг, которые всё же нашли себе приключения. А точнее, вляпались в них.