– Ой, доню, сколько здесь всего во время войны было! К нам сам генерал Ковпак приходил. Так мы ему быка своего отдали. Бойцам на пропитание. Да! – начал свой рассказ дед. – Он тогда моему батьке расписочку на бычка выдал. Написал, что Попович Иван помогал партизанам. А подписи, свою и комиссара, печаткой скрепил. Вот после войны нас и не тронули. Здесь жить оставили. После смерти Сталина Ковпак к нам опять приехал. Погостить, могилы боевых друзей-товарищей проведать. Так батька и я проводниками были. А когда собрались перед отъездом за столом, батька ему расписочку и вернул. Генерал поглядел на нее и сильно на отца осерчал, чего, говорит, до последнего молчание хранил? Поднялся из-за стола и велел батьке с ним в район ехать. Там моему родителю персональную пенсию выхлопотал. И по расписке, как компенсацию, двух бычков выделили. Вот какой командир был! Все обещания выполнял. Не брехло, как нынче… – Смотри, Маричка, – дед показал супруге на черную точку, движущуюся вдоль реки. – Иванко до Василины идет…
– Видать, скоро на веселье позовут, – предположила старуха.
– О чем это вы? – спросила Анна, понимая, что любопытство, конечно, порок, но для журналиста это одно из главных рабочих качеств.
Старик достал остаток сигареты, прикурил и начал очередной рассказ. Анна поспешно стала делать в блокноте пометки, а когда хозяева ушли заниматься домашними делами, взяла любимую тетрадь…
Тихо, безветренно, сильный мороз,
Подле распадка парит водосброс.
Снежные горы красит заря,
Двадцать второе приходит не зря.
Самый короткий зимний денек.
Голову в плечи вобрав, паренек
С хрустом ступает, тропинку кладя,
Имя любимой дивчины твердя.
Низкое солнце горит в небесах,
И нипочем ему иней в усах.
Мыслью о встрече парень ведом,
Сказочный в елях привиделся дом.
Быстрым оленем по склону бежит,
От предвкушения тело дрожит.
Крыша под снегом и снег под окном,
Нет в этом доме мужчины давно.
Красным рубином пылает закат,
Самою длинною ночью распят.
Скрипнули двери, открыта изба,
Двое обнялись – и это судьба.
Входя в помещение, одни восклицают: «Кого я вижу!», другие: «А вот и я!»
Илья Каров родился в Свердловске и до восемнадцати лет жил там с мамой в маленькой квартирке. После ухода отца сын стал единственным объектом любви и заботы женщины. На себя у нее не хватало ни времени, ни желания. Она работала на двух работах: днем нянечкой в детском садике, а вечером уборщицей в больнице, но денег хватало только на скромную еду и простую одежду. Ее руки огрубели от тяжелой и грязной работы, а некогда красивое лицо поблекло, превратившись в тусклую маску. Ее облик напоминал дорогую старинную картину, по ошибке повешенную в дальний зал галереи, припавшую пылью, не оцененную по достоинству и убранную затем в запасники.
Глядя на маму, Илья часто думал: «Может, если бы ей повезло встретиться с человеком, который разглядел бы эту красоту и нежной заботой заставил заблестеть замутненные горечью жизни глаза, то и у меня все сложилось бы по-другому. И почему я родился похожим на бросившего нас отца? С плоским лицом, широко расставленными глазами и курносым носом я вызываю лишь насмешки, а не восхищение красавиц. Да и некрасавиц тоже».
Но когда к нему в школу на выпускной бал пришла мама, в кои-то веки сделав прическу и макияж, он, как и все окружающие, был поражен. Мамино платье было старомодным, а туфли изрядно поношенными, но школьные красавицы не шли с ней ни в какое сравнение. На балу мама пользовалась потрясающим успехом не только у взрослых, но даже у выпускников. Она танцевала и с ними, и с сыном. И пусть он выглядел нелепо в бордовом костюме и коричневых ботинках, но был невообразимо горд тем, что с ним танцевала самая красивая женщина бала и она его мама. Именно тогда Илья дал себе слово, что спустя время, а оно обязательно придет, рядом с ним будут только самые лучшие женщины. А мама будет гордиться своим сыном.
Заканчивая десятый, он понял, что с его серой внешностью и дурным характером пробиться наверх можно, скорее используя слабости людей, а не свою силу. Будучи зубрилой, он с отличием окончил школу и выбрал столичный институт с военной кафедрой.