Детонация

— Благодарю, Вильямс, пришлите ко мне Тэрридана.

Приглашение к Рэману было, по его заверению, спонтанным. Якобы он узнал о тех самых покушениях и возжелал лично убедиться, что со мной всё в порядке. На мой взгляд, объяснение на убедительное не тянуло никак, и я внимательно и мрачно следила за вышагивающим по печально знакомому кабинету коротышкой — почти таким же, как я сама. В этот раз тут было чуть менее мрачно — живая, юная зелень парка в окне освежала стерильное, выбеленное пространство.

Рэй молчал, словно ждал чего-то. А я молчала в ответ, не желая ему поддаваться. Боюсь, это могло бы затянуться надолго, если бы на столе не пискнул коммуникатор. Рэман, кажется, очнулся и приблизился ко мне. Порывисто опустился в кресло рядом — то самое, в котором в прошлый раз сидела сама.

— Не буду ходить кругами. — Глава Союза был предельно серьёзен. Интересно, а что тогда он делал десять минут до этого? У меня уже трижды хрустнула шея. — Вы нужны мне, Каррия, — заявил уверенно и немного зло. И посмотрел на меня открыто.

А я, пожалуй, впервые почувствовала его действительную силу. Ту самую, которая держала страну, — железную, почти несокрушимую волю. Как это могло вместиться в одном таком, совсем небольшом человеке? Диктаторы всего мира — мелки? Да нет, язык не повернётся назвать его правление диктатурой. Страна воскресла с ним и после раскроившей её разделённости возродилась. Он смог оживить в людях утерянный после смуты общий, человеческий дух. Смог вернуть им надежду.

Чёрными искрами глаз не пытал, не требовал и не угрожал. Он просто ставил меня перед фактом.

Я нужна ему. Что ж, очень мило. Хоть кому-то. Стало смешно… и я засмеялась.

Рэман наблюдал за мной, поджав в линию губы.

— Ваша помощь теперь не просто нужна — критично необходима, — проговорил сухо и строго. И у меня зачесался от нервозности нос.

— Что бы вы ни подумали… Рэй, вы позволите?

— Конечно же… Каррия, — скривился от моей наглости.

— Способности, о которых вы мечтали, к сожалению, мне недоступны. Вы видели сами.

— Это не так, — бесцеремонно и жёстко перебил меня наш правитель. — Объясню сразу, чтобы не тратить наше общее время.

Какое счастье, что мне встречаются исключительно конструктивные мужчины — один другого краше. Как-то при таком раскладе начинаешь сомневаться в собственной женской привлекательности. Что Микелен, что Рэман, что Дакейти. Тот, кстати, переплюнул-таки всех: чтобы совсем лишнего времени не тратить — сразу в безраздельное пользование, сразу замуж. Интересно, он стал бы меня часто посещать в резиденции, или как нелюбимую жену исключительно ежегодно, или не озаботился бы и этим?

Изумлённо отметила, что меня почти не трогают эти мысли. Они просто сложились в горький, тягучий сарказм и застыли бесчувственным камнем где-то снаружи. У сердца был лёд.

— Вы слушаете меня, Каррия?

Боже мой… И много я пропустила?

— Конечно. Я не могу просто взять и заставить мир быть другим.

— Разумеется, не можете. То, что вы сделали на приеме, было чистой воды безрассудством. Там вы чудом остались живы, и это не шутки. Вам должны были быть известны последствия. Зачем было так рисковать?

— Боюсь, всему виной моя, вернее наша, неосведомлённость. Я же говорила, да и вам известно, мы не основная ветвь, и знания напрямую нам переданы не были. Это даже нельзя сравнить с известным методом обучения плавать. Это много хуже — когда человека бросают не просто в воду, сразу в океан. Вам понятна аллегория?

— Что ж, картина печальна. — Рэман не выглядел недовольным. — Вы владеете артефактами?

— Сневергов? Вы смеётесь? — И сейчас я пожалуй что разозлилась. К чему издеваться?

— Отнюдь. Позволю себе открыто спросить, это имеет непосредственное отношение к делу: что вы с сестрой получили в наследство от вашей бабки?

Меня больно скривило. Как он смеет?! Это не просто неприлично, это вообще не его дрэково дело!

— Каррия, поверьте, я не стал бы любопытствовать из праздности, на сплетни мне лично совершенно плевать, да и времени на такие разговоры у меня попросту нет. Ответьте!

— Это были золотые серёжки бродячего народа и кольцо с неопознанным камнем. Из того, что досталось мне. У Мэрин тоже по паре вещей. И посуда. Ничего не было толком. — Я вдруг растерялась и как-то вся сжалась. — Бабушка не ценила драгоценностей. И нас не приучила. Многое раздарилось или просто растерялось и часть украшений осталась неполной. Мы это просто разделили как память. Да тогда и опасно было это даже хранить. Как вы понимаете, она очень рисковала.

Рэман молчал.

— Это всё. Мне нечего добавить, — сказала спустя полминуты.

— Любопытно. Хотя чему удивляться? Сневерги всегда были не как все. — Он поднялся и направился к дальней от стола стене.

— Простите?

— Вас не смутил сам факт наличия фамильных драгоценностей Сневергов в вашей ветви? — Рэман достал из ящика огромного комода светлую шкатулку.

— А должен был?

— Разумеется. Как минимум вопросы возникнуть должны были.

— Не сказать, что я вовсе об этом не размышляла. Но… все видится мне более чем логичным.

Рэман изумился.