Детоубийцы

С_а_х_а_р_ъ утверждалъ, что такую собаку за вс деньги міра не купишь. Съ грустью видлъ онъ поэтому, что И_с_к_р_а больше любила Тонета, каждый день водившаго ее на охоту, чмъ его, стараго хозяина, сидвшаго у очага, закутаннаго въ платки и одяла. Этотъ негодяй отбилъ у него даже его собаку!

Восхищенный великолпными охотничьими принадлежностями дядюшки Пако, Тонетъ разстрливалъ вс патроны, хранившіеся въ трактир, для продажи охотникамъ. Никто во всемъ Пальмар такъ много не охотился. На узкихъ пространствахъ воды между ближайшими къ деревн зарослями, безпрерывно слышалась стрльба Тонета и вдохновленная работой И_с_к_р_а съ шумомъ бгала среди тростниковъ. Охота доставляла К_у_б_и_н_ц_у жестокое наслажденіе, напоминая ему времена военной службы. Онъ подстерегалъ птицъ съ тми же дикими и хитрыми предосторожностями, которыми пользовался, когда подстерегалъ въ кустахъ людей, чтобы убить ихъ. И_с_к_р_а приносила ему въ барку лысухъ и зеленыхъ шеекъ съ безсильно повисшими головками и окровавленными перьями. Потомъ шли мене обыкновенныя озерныя птицы, охота за которыми наполняла Тонета чувствомъ удовлетворенія. Онъ восхищался, при вид лежавшихъ на дн барки: тростниковаго птуха съ бирюзовымъ опереніемъ и краснымъ клювомъ, королевской цапли зеленой съ пурпуромъ, съ узкимъ длиннымъ хохломъ на голов, ороваля цвта львиной шкуры и съ краснымъ зобомъ, блой съ желтымъ гаги, птицы — парика, черная головка которой отливала золотомъ и красивой болотной длинноножки съ ея блестящимъ зеленымъ опереніемъ.

Вечеромъ онъ входилъ въ трактиръ съ лицомъ побдителя, бросая на полъ свою добычу, блествшую всми цвтами радуги. Будетъ у дядюшки Пако, чмъ наполнить котелъ! Онъ великодушно даритъ добычу трактирщику: ружье вдь принадлежало ему.

Принося порой подстрленнаго фламинго, съ огромными ногами, длинной шеей, блыми и розовыми перьями, и таинственнымъ видомъ, похожаго на египетскаго ибиса, Тонетъ настаивалъ, чтобы С_а_х_а_р_ъ набилъ изъ него въ Валенсіи чучело для спальни, изысканное украшеніе, не даромъ бывшее въ такомъ ходу у городскіихъ сеньоровъ. Трактирщикъ принималъ эти подарки съ ворчаньемъ, показывавшимъ его очень относительную радость. Когда Тонетъ, наконецъ, оставитъ въ поко его ружье? Разв ему не холодно въ тростникахъ? Разъ онъ такой ловкачъ, почему онъ не помогаетъ по ночамъ дду ловить рыбу?

Отвчая смхомъ на упреки трактирщика, Тонетъ направлялся къ стойк:

— Нелета, стаканчикъ!

Онъ заслужилъ его, проведя весь день въ камышахъ, держа въ оцпенвшихъ рукахъ ружье, чтобы набить такую кучу дичи. А еще говорятъ, будто онъ избгаетъ работать… И въ порыв веселаго безстыдства гладилъ онъ по щек Нелету, не обращая вниманія на привутствіе постителей и не боясь мужа. Разв они не братъ и сестра? Разв они не играли вмст дтъми?

Тони ничего не зналъ и знать не хотлъ о жизни сына. Онъ вставалъ до зари и возвращался домой только къ ночи. Въ тишин покрытаго водой поля онъ съдалъ съ П_о_д_к_и_д_ы_ш_е_м_ъ нсколько сардинокъ и маисоваго пирога. Вчная борьба во имя осушенія поля не позволяла ему выйти изъ нищеты, лучше питаться. Вернувшись въ хату, когда уже сгущались тни ночи, онъ растягивалъ на своемъ матрас свои болвшія кости, и погружался въ усталый сонъ. Но и среди охватившей его дремы онъ продолжалъ высчитывать, сколько еще нужно привезти барокъ съ землей и сколько онъ еще долженъ заплатить кредиторамъ, прежде чмъ считать себя хозяиномъ рисоваго поля, каждая пядь котораго была создана въ пот лица. Дядюшка Г_о_л_у_б_ь большую часть ночей проводилъ вн дома, ловя рыбу. Тонетъ лъ не съ оемьей и только поздно ночью, когда закрывался трактиръ С_а_х_а_р_а, стучался въ дверь нетерпливымъ стукомъ ноги, пока не поднималась бдная П_о_д_к_и_д_ы_ш_ъ, сонная и усталая, чтобы отворить ему.

Такъ шло время до праздниковъ.

Наканун праздника Младенца, вечеромъ почти вся деревня собралась толпами между берегомъ канала и задней дверью трактира С_а_х_а_р_а.

Ожидали музыку изъ Катаррохи, гвоздь праздника. Жители, весь годъ слышавшіе только гитару брадобря и гармонику Тонета, приходили въ восторгъ при одной мысли о грохот мдныхъ трубъ и гром барабана, которые раздадутся между рядами хатъ. Никто не чувствовалъ холода. Чтобы выставить на показъ свои новыя платья, женщины оставили дома свои шерстяныя накидки и показывали свои оголенныя руки, посинвшія отъ холода. Мужчины одли новые кушаки и красныя или черныя шляпы, хранившіе еще слды своего недавняго пребыванія въ лавк. Воспользовавшись минутой, когда ихъ жены были заняты болтовней, они быстро отправлялись въ трактиръ, гд дыханіе пьющихъ и дымъ сигаръ образовали тяжелую атмосферу, пахнувшую грубой шерстью и грязными лаптями. Громко говорили о музык изъ Катарохи, увряя, что она лучшая на свт. Тамошніе рыбаки народъ плохой, но надо признаться, такой музыки не слыхалъ и самъ король. Бднякамъ озера предстоитъ таки удовольствіе! Замтивъ, что на берегу канала толпа заволновалась, громкими криками привтствуя приближеніе музыкантовъ, вс постители толпой вышли и трактиръ опустлъ.