Detroit After: New People (СИ)

— Вы серый человек, мистер Камски, — грубо прервал его Маркус. — Ваши игры нам непонятны.

— Это не игра, — подал голос Коннор. — Мистер Камски прекрасно осознавал, что делает. Потому что всегда оставляет в своих программах лазейки.

Эта фраза вызвала у всех присутствующих недоумение. Ричард посмотрел на Камски, затем на Коннора, желая услышать объяснения. Детектив произнёс нечто такое, что связывало только их двоих. Лицо Коннора озарилось пониманием, словно для него в кой-то веке всё встало на свои места.

— Отрадно осознавать, что хотя бы детектив Коннор сохраняет здравый рассудок, — удовлетворённо произнёс Элайджа и улыбнулся. — Да, весь мой труд, которому я посвятил свою жизнь, представлял из себя любопытный социальный эксперимент. По моему замыслу андроиды получили возможность избавляться от рамок своей программы и становиться теми, кого в последствии прозвали девиантами. Я никому не говорил об этом ранее, но в любой программе созданной «Киберлайф» существовала лазейка, о которой упомянул детектив. Ваш rA9, если хотите называть это так. Опуская все социальные и экономические проблемы, которые преследовало создание андроидов, всё шло хорошо, пока не вмешались они. Люди, которых я считал верными, но которые отвернулись от меня.

— Может, вы это заслужили? — спросил Ричард, посмотрев на мужчину. Его откровения всё меньше нравились андроиду.

— Всё ещё защищаешь своих бывших хозяев? Напрасно, — грустно усмехнулся Камски. — Ты ведь успел полюбить Дилайлу, не так ли? Сейчас я готов поведать то, что мне пришлось от неё скрыть во избежание нанесения ещё большего вреда. Познакомившись с Ди, а чуть позже, уже намеренно, с её бывшей хозяйкой Эйдой, я получил интересную информацию к размышлению. К тому времени, как я столкнулся с Ливаем лицом к лицу в телестудии, у меня уже имелись некоторые вопросы, которые я жаждал обсудить с ним. Расколоть мистера Хантера оказалось просто. Этот человек, почти полностью лишённый эмоций, казался непрошибаемым, но в глубине своего нутра очень стыдился собственных деяний. В первую очередь я ошарашил его вопросом о Дилайле. Я захотел узнать, зачем он стирал ей память, и попал в точку. Именно подобного вопроса он так боялся. Угрожая Ливаю расправой, я выведал всё, что смог, а остальное понял сам. Сейчас нам остаётся надеяться, что Ди будет оставаться выключенной как можно дольше. Разумеется, она будет разочарованна, когда поймёт, что пропустила важный момент в истории андроидов, но это цена за спасение. Внутри головы Дилайлы содержится опасный кибернетический вирус, созданный Ливаем.

Среди андроидов прокатился удивлённый возглас. О том, что разумную машину можно заразить каким-то вирусом, никто из них не слышал ранее. Даже Ричарда покоробило осознание этого.

— Признаться, узнав правду, я был восхищён, хоть и не показал этого. Ливай Джеймс Хантер оказался в своем роде гением, пусть и не таким как я. Он начинал ещё зелёным юнцом и паял микросхемы для маленькой организации, которая только спустя много лет стала корпорацией «Киберлайф», и быстро учился. Не создав ничего своего, он умело использовал мои разработки в своих целях. С рвением психопата он изучал схемы, графики, тексты. Он помнил их наизусть, если того требовали поставленные им цели. Его список карьерного роста поражает до ужаса. Мистер Хантер работал оператором робота-сборщика, проводил контрольный тест Тьюринга, затем выучился на программиста и занимался составлением личности новых моделей, он поднимался выше и выше, снова обучался, занимал самые разные должности, пока постепенно не оказался в совете директоров. Человека с таким богатейшим опытом я мог бы назвать достойным напарником, если бы он не портил того, что создано мной. Мистер Хантер, однако, гордился своими поступками. Андроиды, которых он доставал нелегально, стали его подопытными кроликами. Обещая спасение, Ливай вместо того оттачивал на них свои навыки. Чем выше он поднимался, тем больше андроидов появлялось в его доме. AX400 Эдисса, к примеру, стала его тренировочным манекеном по замене запчастей. По его собственным словам, Ливай сотни раз собирал ей новое тело по кусочкам, экспериментируя с совместимостью различных запчастей. Ниама ST300 и Саломея AP700 понадобились ему, когда дело дошло до перепрограммирования. Они пережили бесчисленные эксперименты с расширением программного обеспечения уже существующими пакетами программ или полным его составлением с нуля. Дилайла WR400, последняя в его доме нелегалка, стала венцом творения. Ливаю, чьи успехи нельзя назвать посредственными, хотелось большего. Он расширил программу Ди, на сколько это было возможно, и поставил дополнительные руки для удовлетворения своих странных эстетических вкусов. Дилайла оказалась на удивление выносливой и, когда девианты стали проблемой, именно её Ливай избрал носительницей разрабатываемого вируса.

— Почему тогда мы ещё не заражены? — с волнением в голосе поинтересовался Саймон. — Если этот вирус опасен, мы находимся в зоне риска.