Детройт: Рассвет новой расы (СИ)

— Глюкоход? — Маркус обернулся. — Чёрт, я к нему даже привык. Надо будет поискать. Может, у него опоссум сбежал, а, Макс? — он так же толкнул его плечом. — Может, правда шикарный актёр: притворялся, выждал удачный момент и сбежал.

Макс с Маркусом засмеялась. Рэйчел сдержала смех, прикусив губу.

— Но есть новость похуже, — Карл поднял взгляд на троицу. — Лео вернулся.

— А почему это плохая новость? — пожала плечами Рэйчел.

— Он болен, — Карл поправил складки своей одежды. — Он наркоман.

— Чёрт. Как сказал Константин, всегда есть подвох, — Маркус засунул руки в карманы, покачавшись с пятки на носок.

— Что? — Рэйчел поднялась и подошла к Маркусу, тревожно заглядывая в лицо.

— Почему вся жизнь проходит на контрастах? — он поднял на неё ярко-зелёные глаза и грустно улыбнулся.

====== Глава 4. Что общего у художника и соседского лабрадора? ======

Солнце закатилось за горизонт, закрывая этот, казалось, бесконечный день. На смену ему, не дожидаясь окончания сумерек, выплыла полупрозрачная бледная луна. Прохлада выползала из низины пруда и поднималась по саду к порогу особняка Карла, прогоняя духоту августовского вечера. Тот самый период контраста, когда холодная ночь сменяет жаркий день. Рэйчел поёжилась и обняла себя за плечи: «Надо было захватить с собой какую-то кофту, но возвращаться в дом не хотелось». Она оттолкнулась ногой от земли и раскачалась на качели.

Луна снова выглянула из-за тучи. Такая холодная и тихая. Но это всё иллюзия. На самом деле там, на этой самой Луне, продолжается веселье в закрытом клубе, и теперь уже новая компания переняла эстафету, оглушая ночной клуб смехом. А здесь, в этом тихом саду, слышно только кваканье лягушек и как-то очень не хватает сумасшедшего садовника.

Как протест тишине, сад взорвался грохотом и звоном стекла, донёсшимся из особняка. Рэйчел дёрнулась и опасливо обернулась.

— Не знаю, как ты, а я, наверное, здесь заночую. Совсем не прельщает меня идея оставаться под одной крышей с этим долбанутым Лео, — Макс вальяжно развалился на скамейке одной из беседок. — Вот почему нельзя его усыпить? Вот усыпили бы, и нет проблем.

С центральной дорожки, усыпанной гравием, донеслись шаги. Звук приближался.

— Ральф? Маркус? — обернулась Рэйчел, готовясь отступать к Максу, в случае чего. Если этот случай окажется появлением Лео. В течении дня сын Карла успел надоесть до чёртиков, приставая и цепляясь в стиле клоуна из дешёвого передвижного цирка, который на радость всей публике выбрал себе жертву на это выступление.

— А вот почему Ральф — первый вариант? — из полумрака сада вышел Маркус и прислонился к столбику качелей.

— Что там за грохот? — Рэйчел, покрасневшая не так от появления Маркуса, как от своих мыслей, втайне радовалась, что сумрак скрывает эти детали.

— Лео вазу разбил, — вздохнул Маркус, ковыряя носком кроссовка гравий. — Об меня.

— И он живой? — девушка хлопнула себя по плечу, прогоняя комара.

— Смешно, Рэйчи, но пока да.

— Он надолго? К Карлу, — Макс сладко зевнул, потянувшись всем телом.

— Кто его знает, — пожал плечами Маркус.

— Ай! — неожиданно вскрикнул Макс, схватившись руками за затылок и оглядываясь. Золотистая молния, блеснувшая в вышине, описав дугу и отрикошетив от Макса, с шуршанием проскользила по плитке беседки и, пропахав борозду в грунте, остановилась у ног Маркуса. — Это что за снитч?

— Не снитч. Птичка, — Маркус поднял с земли отсвечивающую в холодном лунном свете золотистую канарейку, нелепо застывшую с раскрытым клювиком и расправленными крыльями.

— Какая птичка? Откуда?

— То есть снитч удивил бы тебя меньше? Механическая птичка. Из холла. Заряд кончился, вот она и упала.

— Что она делает в саду? — Макс нащупал вздувшуюся от ушиба шишку.

— Я выпустил из клетки, — Маркус вертел в руках птичку.

— Заводную? Зачем?

— Тебе не понять. Она как я. Права механических птичек равны правам живых, — вздёрнул подбородок Маркус, словно собирался сказать речь. После проведённых андроидом манипуляций, канарейка снова ожила, защебетала и взлетела на розовый куст.

— Зачем ей свобода? Кончится заряд, и её никто не сможет снова завести.

— Не сможет, — согласился Маркус. — Но она летала как настоящая и была счастлива.

— А вот видно, что Ральф — твой друг, — надулся Макс.

— Он мне не друг.

— А такое ощущение, что друг.

— Да ладно тебе. Я понимаю, что птичкам это не нужно, просто не нравится мне, когда птицы в клетке.

Рэйчел, переводившая взгляд с брата на Маркуса, улыбнулась. Она и сама терпеть не могла зоопарки, и это украшение карловского дома казалось ей не то, что неэстетичным, а каким-то диким, варварским, как чучело медведя или рога оленя.

— Так, Маркус, это важно. Сколько ещё птиц может упасть мне на голову? — Макс наконец-то оставил в покое свой затылок и просто обиженно сопел.

— Одна. Не считая этой. То есть две.

Из дома донёсся надрывный голос Лео:

— Карл, ты охренел! У этого андроида гардероб как у принца!