Децема 1,5

Отступив от мертвеца на шаг, я еще долго вглядывалась в его стремительно бледнеющее лицо. Словно не веря, что все могло так закончиться. Он не мог здесь умереть на самом деле, обременив меня своим долгом.

Растерянная и немало напуганная я бросилась к своему дому. Наверное, это был первый раз, когда я рассматривала его, как надежное убежище. Казалось, для того, чтобы оставить в прошлом старика с его нелепым приказом достаточно просто переступить родной порог. Но оказалось, что с некоторых пор этого недостаточно. Оказалось, что тот загадочный старик был не единственным, кто покинул наш мир в первый день месяца искупления. Компанию ему составила моя несчастная мать.

Глава 4

Я не могла его обвинять. Старик просто не желал умирать с осознанием, что его смерть и смерть его подчиненных были напрасными. Если это пресловутое оружие не попадет в руки Иберии, можно считать, что они отдали свои жизни за так.

В то же время проклятый старейшина вынудил меня взять этот почти непосильный груз ответственности и нести его на себе долгие недели до самого Тавроса. Вынудил покинуть дом. Скитаться, голодать и находиться в постоянном напряжении. Страхе. Я и окружающий мир поменялись местами: раньше боялись исключительно меня. А еще раньше я была не такой одинокой. Со смертью матери, пусть и не самой лучшей, в душе стало совершенно пусто и так холодно.

Все-таки мы с ней держались друг за друга. Мы как будто находились на одной стороне, противопоставленные остальному миру. И хотя мы пребывали в меньшинстве, вдвоем было не так страшно и… бессмысленно.

Пересечь границу столицы оказалось не такой уж простой задачей. Доставить послание Иберии лично в руки представлялось задачей вдвое труднее первой.

В Таврос. Самому Иберии. От мысли о масштабах проворачиваемой мной операции кружилась голова. Всего месяц назад подобные высоты казались недостижимы, даже больше — немыслимы.

Очутиться в блистательном, необъятном, словно небо, Тавросе, по сравнению с которым мой городок можно смело назвать кучкой мусора — о подобном кому-то вроде меня не следовало даже мечтать. Собственно, не даром же на меня все прохожие смотрели, как на отброса. И появляться в образе грязного оборванца перед воротами клана Нойран — в месте, которое любой более-менее смышленый человек предпочитал обходить стороной — было не самой лучшей идеей.

Обхватив руками витые прутья заграждения, я уставилась на сверкающий роскошью особняк как на обитель самого Предвечного. Дом Иберии выглядел нерукотворным, построенным богами миражом. Мои глаза слезились от яркого света, которым он был окружен.

— Эй ты, оборванец! — грубый крик заставил меня отпрянуть от ограждения. — Убрал свои грязные руки от собственности Нойран. Иди своей дорогой, пока не огреб! Слышишь?

Обежав взглядом расположившуюся за воротами многочисленную охрану, пронизывающими меня волчьими взглядами, я подняла руки, намекая на чистоту своих намерений.

— Мне необходимо передать его величеству… есть вещь, которую я должна отдать ему лично в руки.

— Твою-то мать, — протянул недовольно один мужчина, выходя из-за ворот. — Сколько раз вам повторять, недоумки, босс не принимает попрошаек.

— Я не попрошайка! Мне не нужны подачки! — огрызнулась я, стягивая с плеча обмотанную мешковиной саблю. — Я должна отдать ему саблю, принадлежащую Паймону.

Окинув взглядом своих товарищей, мужчина расхохотался.

— Саблю, принадлежащую Паймону? — повторил он, качая головой. — А еще что?

— Еще кольцо, которое передал мне старейшина Иберии. — К сожалению, его имя мне было неизвестно.

Мои слова не вернули им ни капли серьезности. А попытка продемонстрировать свою правоту — то самое кольцо, которое висело на тесемке рядом со знаком Эйи — лишь усугубила ситуацию.

— Да-да, еще скажи, что ты теперь займешь его место, — проворчал раздраженно страж. — Совсем распоясались, ублюдки. Катись отсюда, малолетка. Ты жива до сих пор лишь по той причине, что я не связываюсь с детьми.

— Да разуй глаза…

— Такой дребедени на прилавках пруд пруди! — рявкнул мужчина. — Колец, сабель и прочей херни! Неужели ты думаешь, что любой голодранец может так просто припереться сюда и, помахав у нас перед лицом дешевой подделкой, заверить в своей правоте? Сказано тебе, ступай своей дорогой, пока…

— Я никуда не пойду! — закричала я, чувствуя, как глаза начинают жечь слезы обиды. — Ты хоть можешь себе представить, через что мне пришлось пройти, чтобы добраться сюда? Я на это не напрашивалась! Это все ваш проклятый старик! Я потеряла из-за него все! Я оставила свой дом и тащилась сюда едва ли не месяц! И теперь у меня нет ни денег, ни места, куда можно было бы вернуться!

— О, серьезно? — приподняв бровь, охранник елейно заверил: — Что ж, местом жительства мы тебя обеспечим.