Децема. Начало

— Хочешь со мной поговорить? — спросила я, присаживаясь перед ним. А что? В прошлый раз это сработало, а теперь это и вовсе единственное, что я могла для него сделать.

Раненый скосил на меня взгляд, и я вздрогнула. Казалось, я уже повидала все оттенки зла, но эти глаза, полные воли и силы, напугали меня. Проснувшись сегодня утром, я почувствовала себя такой взрослой в связи с совершеннолетием. Так вот: этот человек был намного старше меня. Он был старше моей матери. Старше всех, кого я знаю, хотя его волосы едва тронула седина, а на лице появились первые морщины.

Но умирать он всё равно не хотел. Не просто не хотел, а, казалось, не имел на это право.

— Не с тобой… — едва слышно прохрипел боец. — Приведи любого мужчину.

Даже не врача?

Я стала настолько совершеннолетней, что спросила:

— А почему не женщину?

— Это приказ! — процедил незнакомец, давая понять: он не просто солдат. Он командир. — Тебе может показаться, что я уже мёртв… но ты сдохнешь раньше меня, если будешь прекословить.

Не-не, о таких вещах совсем не хочется думать в день рождения.

Не то чтобы он меня сильно напугал. Он ведь понятия не имел, что впервые меня захотела убить принимающие роды повитуха.

Но я послушно выпрямилась, складывая ладони рупором, и что есть силы закричала:

— На помощь! Здесь лежит сам Иберия! Он обещает свою дочь и место одесную любому, кто его спасёт!

Мои слова разнеслись эхом по округе.

Где-то вдалеке залаяла собака.

— Я… не Иберия, — прохрипел мужчина через минуту, и я хмыкнула.

— Конечно, нет.

— Я его старейшина.

А?!

Я застыла с открытым ртом.

Старейшина Иберии? Один из великих мастеров клана Нойран?! Здесь?! В одиночестве?! Убитый?!

Я посмотрела в ту сторону, откуда он пришёл. Вспышки света, которое можно было наблюдать ночью, свидетельствовали о жестоких боях, которые вели Нойран и их непримиримый враг — Децема. Где-то там находится граница их владений.

Упав на колени, я подползла к старейшине. Боги, от него даже пахло так, будто он уже умер: прогретой на солнце растерзанной плотью.

— Я могу сообщить, что вы здесь, — проговорила я, лишь теперь осознав насколько всё серьёзно. — Скажите только, кому?

Он качнул головой.

— Сообщение перехватят. Шавки Децемы окажутся здесь быстрее, чем ты можешь себе представить. Они и так скоро придут, потому что… — Старейшина закашлял кровью, протягивая мне саблю. — Им нужно это.

— Это? — повторила я, отстраняясь, будто он угрожал мне, а не одаривал.

Мастер устало вздохнул, закрывая глаза.

— Ребёнок. Ты ведь даже не понимаешь, что сейчас происходит… — Его голос звучал так горько. — Думаю, я смог бы смириться с такой собачьей смертью. Но не с тем, что приходится просить о таком одолжении кого-то вроде тебя. — Он немного подумал. — Ладно, плевать, что я тебе буду должен. Но ведь тебе будет должен мой господин.

Первая заповедь Эндакапея: Иберия никому ничего не должен. Это ему все должны.

— Возьми, — процедил старейшина сквозь зубы, пихая мне в руки саблю. — Это оружие Паймона, босса Децемы, их реликвия, символ их власти и непобедимости. Это самая важная вещь на свете для Нойран сейчас!

Час от часу не легче.

Я закачала головой. Пусть он и сделал всю грязную работу, даже просто отдать эту реликвию Иберии мне не по силам.

— Если отнесёшь её в Таврос, тогда мой господин… — Выдаст за меня Илону и посадит одесную? — Он выполнит любую твою просьбу от моего имени. Любую, понимаешь? Запомни, меня зовут Мельхом. Расскажи ему, что я пожертвовал всем, дабы угодить ему. Расскажи, что я сражался и умер с честью… Ненужные подробности можешь опустить.

Я долго глядела на оружие, которым ещё совсем недавно пользовались, а потом подняла голову и посмотрела в сторону пустыни. Мельхом тут же понял, о чём я думаю.

— Да, ты можешь вернуть её самому Паймону. Он одарит тебя, одни боги знают, насколько щедро, — согласился старейшина, и я испугалась его проницательности. — Но он в итоге проиграет. Все это знают, даже он сам. А ты ведь не хочешь оказаться на стороне проигравших? — Мучительно сглотнув, он снял с руки кольцо-печать. — Я должен был отдать его своему преемнику. Человеку, который достоин этого больше, чем кто-либо. Человеку, который не похож на тебя больше, чем кто-либо… Хотя, чёрт, стоит ли жалеть об этом теперь? Ничего из этого вообще не должно было произойти. — Вытянув руку с кольцом в мою сторону, он заявил с болью, которая не имела никакого отношения к ранению: — Торжественно провозглашаю тебя своим преемником!

Да меня даже родной отец не считал своим преемником. Настолько, что повесился. Почему я слышу такие слова от абсолютного незнакомца?..

— Что? — выдохнула я, наклоняясь к нему.

— Если передашь реликвию Децемы Иберии вместе с моими словами, то займёшь моё место подле него. Это моя последняя воля, он уважит её, я знаю. Даже Паймон тебе такого не сможет пообещать.