Децема

Я не успел проследить изменение, которое нарушило и без того неустойчивое равновесие эмоций, захлестывающих «Колизей». Просто в одно мгновение все буквально встало с ног на голову.

Адэр замер, так и не дойдя до дверей, остановленный возникшим перед ним как из воздуха фехтовальщиком. Высокий и гибкий, этот человек был похож на изворотливую, скользкую ящерицу. Его светлые волосы были на вид жесткими, выжженными на солнце. Безжизненным, немигающим взглядом он уставился на главу Фебов, уткнув в ямку под подбородком мужчины остриё длинной катаны. Наперсник Адэра, его «правая рука» среагировал на ситуацию секундой позже, оказавшись за спиной атаковавшего незнакомца и приставив к его горлу лезвие кинжала. Тот даже не пошевелился, продолжая смотреть строго перед собой.

В то же самое мгновение, когда неизвестный приставил катану к шее Адэра, Дис рванул в мою сторону. Шипастый кастет скользнул на пальцы его здоровой руки. Вспыхнувший алым взгляд нацелился на того, кто совершенно незаметно (для меня) оказался за моей спиной.

— Остыньте, — раздался надо мной шутливый приказ, после чего чужая, тяжелая рука опустилась на мою голову. — Я просто хотел поприветствовать своего блудного братца.

Глава 14

— Это же Стокрылый Гай!

— Тион? Здесь?

— Какого дьявола они вылезли из Тавроса?

Люди, пришедшие засвидетельствовать дуэль между Децемой и Фебами, вскочили со своих мест, сыпля вопросами и переглядываясь.

— Уберите оружие! Немедленно! — вскричал за моей спиной главный судья. — Я приказываю вам подчиниться!

— Как только так сразу, — ответил без должного уважения нарушитель всеобщего спокойствия, взъерошивая мои волосы. Я же остолбенел, не в силах обрести необходимую дистанцию и оглянуться. — Не так быстро, Адэр из клана Феб. Не шевелись, просто слушай. Не обессудь, но ты сейчас послужишь наглядным примером всем тем, кто захочет бросить вызов Децеме, не поставив при этом в известность меня. Единственный человек, чей статус позволяет делать подобные предложения Эле, — я сам. Наматывайте на ус, — повысил голос мужчина, чья рука продолжала приводить мои волосы в беспорядок, — таков удел тех, кто думает иначе.

Фехтовальщик исчез из поля моего зрения так же внезапно, как и появился. Угрожающий ему кинжалом наперсник грузно повалился на землю, схватившись за грудь. Между пальцами его руки засочилась кровь.

Застигнутый врасплох, напуганный и оторопелый, я смотрел на то, как, шатаясь и хрипя, к нам медленно поворачивается Адэр. Его широкая ладонь была прижата к разрезанному горлу, из уголка губ по подбородку стекала пенистая алая капля. Глаза навыкате, лицо исказила гримаса боли и ярости.

— Ты… сволочь… Гай… ты… — оставив мысль незаконченной, Адэр рухнул на колени. Его взгляд, вцепившийся во врага в предсмертном усилии, желал ему мучительной и позорной кончины.

Я вздрогнул, когда глава Феб рухнул лицом вниз на каменный пол зала. Кровь, струящаяся из перерезанной артерии, стала собираться в глубоких трещинах между плитами. Крик застрял в моем горле, перехваченный очередным легочным спазмом. Впервые в жизни мне довелось стать свидетелем убийства.

Синедрион не простит им этого, я был уверен. Порешить на их глазах, в их священном доме двух честных людей, которые не дали повода для таких радикальных мер ни словом, ни взглядом… вряд ли это сойдет им с рук.

Фехтовальщик материализовался неподалеку от своего господина, становясь напротив Диса. Моего лица коснулся слабый ветер, и я понял, что все эти фокусы с исчезновениями и появлениями — не магия, а результат модернизации человеческого тела и десятилетий изнурительных тренировок. Воин передвигался так быстро, что мой непривычный к таким скоростям глаз, просто не мог проследить его траекторию.

— Я приказываю вам остановиться! — громыхнул голос служителя Синедриона. — И объясниться, Гай, глава Тиона!

— Эй, старпёр, — развязно отозвался всё тот же голос. — Не вмешивайся для твоего же блага. Я отчитываюсь только перед женой, а ты на нее ни разу не похож. Не психуй, это прогнившее место не по вкусу мне, я надолго здесь не задержусь, — он усмехнулся, убирая свою руку с моей головы, обходя меня, вставая напротив. — Никак не могу понять, Эла, что в тебе изменилось.

Поразивший меня столбняк не позволял поднять голову, потому я смотрел на возникшего передо мной человека исподлобья. Громоподобный пульс закладывал уши. Неприязнь, даже ненависть к убийце Адэра и его «правой руки» зрела, росла, крепчала под лицезрением движущейся крови, которая послушно повторяла узор всех трещин и выбоин в камне. Это зрелище нагнетало давление в метафорическом шаре под названием «сдержанность». Стоило Гаю возникнуть в поле моего зрения, как шар этот лопнул. И я растерялся.