Децема

— Хочешь, скажу, чем все закончилось? — сходу спрашиваю я, скрипя при этом, как немазаное колесо. Я вырываю книжку в мягкой обложке из ее рук, мельком читая название. Что-то там с поцелуем связано. Картина отображает всю суть произведения на «ура». Заставляя задуматься над тем, кто для этого позировал.

Эльза выше меня сантиметров на двадцать и прямая, как палка, потому мне приходится самого себя превзойти, чтобы защитить свой трофей.

— Живо верни, Лекс! — она, когда говорит, жутко картавит, но я нахожу это милым. Остальные над ней смеются. Наверное, это одна из причин ее страсти к идеальным героям. — Иначе я тебя изобью. Изобью, слышишь?!

Смешно сказать, но она действительно может. Потому что, несмотря на возраст и пол, весовые категории у нас разные. Да и спортсмен из меня… как из Тэда Статуя Свободы.

— Если так нравится, чего не берешь по абонементу? — спрашиваю я, выходя из тесного коридора стеллажей с книжонкой вместе. А углы у нее засаленные и затертые, что дает представление о том, через сколько рук она прошла.

— С ума сошел, что ли?!

Ага, значит, стыдно все-таки.

— Пошли, потом дочитаешь, — выдавливаю я, спускаясь с лестницы.

Легкие болезненно сжимаются, требуя дозы. Подгоняемый спазмами, я не реагирую на протестующие вопли Эльзы, проходя к столу заказов. Миссис Реймонд на месте и смотрит на меня во все глаза, когда я кладу перед ней любовный роман.

— А… так это на мисс Беймингтон, — догадывается она, замечая за моей спиной пышущую жаром Эльзу.

— Нет!

— Это я себе, миссис Рейдмон, — отвечаю я. — Осеннее обострение.

Выписывая книгу, библиотекарша, вероятно, думает над тем, как можно совмещать проекты по астрономии с чтением беллетристики.

— Очень прочитать хочется, — бросаю я, выхватывая из ее рук книгу, и выпрыгиваю из дверей библиотеки, как черт из коробочки.

Никогда я еще так быстро не бегал, даже Тэд не задавал мне такого ускорения.

Забавно было, наверное, смотреть на то, как я несусь к помойке, проверяя, все ли в ней на месте. Порядок. Мусор забирали по вечерам, в восемь, а сейчас было чуть больше четырех. Вытерев «соску» об футболку не первой свежести, делаю второй вдох. И мир вновь обретает смысл.

— Придурок чертов. Ненавижу тебя, — бормочет Эльза, проходя мимо.

— Вот, возьми, — спешу за ней, протягивая книжку. — Только верни через две недели, не люблю долги в любых проявлениях.

— Пошел к черту. Сам читай, — отрезает она, а у самой в голосе — смех.

— Ладно. Потом заберешь, — соглашаюсь я, зная, что заберет уже часа через два.

Дабы не выставлять себя идиотом и дальше, прячу книжку в рюкзак. Как раз вовремя, надо сказать, потому что Тэд & Co решили подзадержаться. Караулили меня у самого общежития, а я заметил их, лишь когда парни выросли прямо перед носом. Зрение у меня все-таки ни к черту.

Эльза замедлила шаг, не собираясь удирать. Она вообще смелая девчонка. Поначалу, первые недели нашего знакомства я помнил ее постоянно ревущей. Она, кажется, пила меньше, чем выревывала. Просто не глаза, а два Ниагарских водопада.

К слову, глаза у нее в самом деле бесцветные, как вода. По носу и щекам у Эльзы рассыпаны веснушки, за что ее часто дразнили. Порой даже чаще и обиднее, чем за логопедические изъяны. Но внимание к ней скорее приковывал ее рост. Когда мы только повстречались, Эльза едва мне до плеча доставала, а теперь на меня свысока смотрит. Будь у меня такой рост, я бы Тэда и не замечал вовсе. Даже если бы он передо мной стоял, недвусмысленно играя мускулами.

— У меня, кажется, дежа вю, — пробормотал я, останавливаясь и показывая на скамейку. — Ей-богу, я помню, как несколько минут назад…

— Запихни себе это дежа вю знаешь куда, урод? — Тэд переключился в режим «Рембо». Мимо проплывали щебечущие девчонки из театрального кружка. — Пояснить?

— Нет, кажется, я понял… Туда же, где только что побывала твоя куртяшка, да?

— Четысказал?!

— Отвали от него!

Ладно, я был не из тех парней, которые выходят из себя от мысли, что их защищает девчонка. Но были времена, когда и у меня начинали чесаться кулаки.

Гогот прихлебателей Тэда терзал слух. Терпеть не могу, когда издеваются над женщинами, ударяя по больному. По их физическим недостаткам. Смеяться над женщиной, это как смеяться в храме. Правда, в последнем случае ты получил бы хороший пинок от приличных прихожан и выкатился бы из дома Божьего ко всем чертям. До сих пор не могу взять в толк, почему люди думают, что Бог живет лишь в отведенном ему под это людьми же месте?

— Забирай свой доклад, — отрезаю я, вынимая из рюкзака отпечатанные листы.

— С этого и надо был начинать, педик, — я уже хотел было пройти мимо, но его рука схватила меня за куртку, рывком придвигая к себе. Эльза что-то крикнула, но я не расслышал. Меня нестерпимо мутило от запаха его дезодоранта, который душил похлеще астмы. — Мы с тобой еще не договорили, хлыщ. Кто тя отпускал?!

— Бартл! Нашел! — прозвучало требовательно и как-то воодушевленно за нашими спинами. Словно мужик, выкрикнувший это, споткнулся об чемодан с деньгами. — Да оставь ты его в покое! Сюда иди. Вот… вот она!