Децимация

Она в темноте провела его в маленький закуток за печкой.

– Снимай шинель… раздевайся.

И, словно боясь, что он передумает, обхватила его шею, стала торопливо-бесстыже целовать его в губы, щеки, шею…

– Намаялся на фронте, теперь отдохни…

…Анна слышала, как Сергей вышел во двор и ждала, когда он вернется, но сын не приходил. Мать встала, вышла на кухню и села на неостывший от сыновнего тепла топчан. «Уговорила все-таки Полина. Ни одного солдата не пропустит, – недовольно подумала она. – Вот сучка!»

4

Петр находился в Лутугино – шахтерском поселке недалеко от Луганска. На паровозе, вместе со своем постоянным старшим напарником машинистом Максимом Корчиным, им предстояло взять двадцать вагонов угля. Подогнали паровоз к погрузочной площадке шахты и остановились – пути занимал порожняк и его надо было перегнать на другие пути. Максим – пожилой машинист лет пятидесяти с седыми, перепачканными угольной пылью волосами, торчащими из-под замасленной форменной фуражки, сердито сказал Петру:

– Куда все пропали? Сбегай в диспетчерскую и узнай, где уголь, и пусть освободят пути.

Петр пошел к пропыленному угольной пылью, черному от грязи, – что было обычным для шахт, – зданию диспетчерской. Через дверь изредка входили и выходили люди, внутри слышался шум. Петр вошел в комнату и увидел, что в ней находятся человек сто, одетых, в основном, в шахтерские робы. Некоторые сидящие за столом были одеты, как конторщики. Большая часть присутствующих стояла. Было душно от махорочного дыма и вспотевших тел. Шел какой-то серьезный разговор, все были разгорячены. Пока Петр осматривался, пытаясь понять, что здесь происходит, к нему обратился человек, ведущий это собрание, в чистом, но уже достаточно потертом костюме:

– Товарищ, ты с какого участка?

Петр непонимающе смотрел на него. Все повернули головы к нему, ожидая ответа.

– Ты голову не отворачивай! – раздался голос. – Говори, кто тебя прислал?

Петру стадо обидно до слез за то, что люди увидели его физический недостаток и обратили на него внимание. Он понимал, и это было не раз, что сказано было не с целью, чтобы подчеркнуть его уродство, а просто лишь бы выделить его из присутствующих. Но он обиделся. Всю жизнь ему приходилось слушать сознательные или товарищеские насмешки по поводу наклоненной головы, и он никак к этому не мог привыкнуть. Внешне он старался не проявлять своего недовольства, но в душе саднило от обиды. Петр внешне спокойно, но внутренне зло, ответил:

– Я ни с какого участка. Я из Луганска, и мне нужен диспетчер.

– Откуда вы? Вы не один? А кто вас из Луганска прислал?

– Никто. Мы на паровозе, и у нас наряд на получение угля. Поэтому мне нужен диспетчер.

Раздались голоса, в которых звучало неодобрение, что из Луганска не прибыл представитель новой власти с разъяснением нынешней обстановки. Председательствующий, а это был Ряжский, обратился к Петру уже на «ты»:

– Вот ты, железнодорожник, расскажи нам, как у вас относятся к власти на Украине! – и, видя, что Петр не понимает вопроса, пояснил: – Читал третий универсал Центральной рады. Нашу Екатеринославскую губернию включили в состав Украины. Какую власть признают в Луганске?

С Петра тяжело было выдавить лишнее, и он совсем растерялся, не зная, что ответить.

– Луганск рядом, езжай и узнаешь, какая там власть.

Председатель укоризненно произнес:

– Товарищ, не увиливай от вопроса. Нам надо знать, какая власть у нас главная, и чьи приказы выполнять.

Петр осмотрелся и увидел, что на него глядят вопрошающие взгляды шахтеров, собравшихся для того, чтобы решить важнейший вопрос о власти, и решился ответить:

– В Луганске все рабочие поддерживают Советскую власть… Петроградскую, – уточнил он.

– А киевскую?

– О ней у нас не знают. Я тоже. Мы всегда были – Россия.

Председательствующему, видимо, не понравились слова Петра, и он снова напал на него:

– Так ваши же железнодорожники выступили против питерского правительства! Ваш же профсоюз против большевиков! А ты, товарищ, говоришь – весь Луганск за большевиков. Этого не может быть. За нами, социалистами, идет много рабочих, а крестьяне – все. Мы за революцию и поддерживаем питерское восстание. Но сейчас большевики, захватив власть, не хотят ее делить ни с одной партией. Правильно ли это? Мы тоже, как большевики, сидели при царе в тюрьмах, пухли от голода в ссылках. Поэтому наша партия должна войти в новое правительство. Вот вы все знаете, что в Лутугино мы, социалисты, помогли вам, шахтерам, создать общественные огороды, чтобы сегодня ваши семьи не умирали от голода. А могли это сделать большевики? Нет. Они сильны только на митингах кричать да призывать все разрушать. А мы созидаем, договорились с крестьянами о выделении руднику земли, и нам ее дали, и сейчас у нас хоть немного продуктов, но они есть. Понемногу всем хватит. Поэтому я считаю, что надо послать представителей нашей партии в большевистское правительство для улучшения его работы.