Детская библиотека. Том 49

— Да, есть, — авторитетно подтвердил Шура, — только они называются по-другому, не помню как. Но это для маленьких, а взрослые вступают в комсомол.

Шура намекал на то, что он посещает комсомольскую ячейку фабрики и собирается вступить в комсомол.

— Здорово… — задумчиво произнес Миша. — У ребят — свой отряд!

— Это, наверно, скауты, — сказал Генка. — Ты, Славка, что-нибудь путаешь.

— Нет, я не путаю. Скауты носят синие галстуки, а эти — красные.

— Красные? — переспросил Миша. — Ну, если красные, значит, они за советскую власть. И потом, ведь на Красной Пресне — какие там могут быть скауты! Самый пролетарский район.

— Да, — подтвердил Шура, — они за советскую власть.

— И у них есть свой клуб?

— А как же, — сказал Шура и неуверенно добавил: — У них у каждого есть членский билет.

— Здорово!.. — снова протянул Миша. — Как же я об этом ничего не слыхал? Ты это, Славка, откуда все знаешь?

— Мальчик один в музыкальной школе рассказывал.

— Почему же ты точно все не узнал? Как они называются, где их клуб, кого принимают…

— «Принимают»! — засмеялся Шура. — Думаете, так просто: взял и поступил. Так тебя и приняли!

— Почему же не примут?

— Не так-то просто! — Шура многозначительно покачал головой. — Сначала нужно проявить себя.

— Как это — проявить?

— Ну… вообще, — Шура сделал неопределенный жест, — показать себя… Ну вот как некоторые: работают в клубе, ходят на комсомольские собрания…

— Ладно, Шурка, — перебил его Миша, — не надо уж слишком задаваться! Ты много задаешься, а пользы от тебя никакой.

— То есть как?

— Очень просто. Ты ведь собираешься в комсомол поступить. Ну вот. Комсомольцы на фронте воевали. Теперь на заводах, на фабриках работают. А ты что? Стоишь за кулисами, толпу изображаешь… Ты вот что скажи: хочешь быть режиссером?

— Как это — режиссером? У нас режиссер товарищ Митя Сахаров.

— Он режиссер взрослого драмкружка, а мы организуем детский, тогда всех ребят будут пускать в клуб. Поставим пьесу. Сбор — в пользу голодающих Поволжья. Вот и проявим себя.

— Правильно! — сказал Слава. — Можно еще и музыкальный кружок, потом хоровой, рисовальный.

— Не позволят… — Шура с сомнением покачал головой, но по глазам его было видно, что ему очень хочется быть режиссером.

— Позволят, — настаивал Миша. — Пойдем к товарищу Мите Сахарову. Так, мол, и так: хотим организовать свой драмкружок. Разве он может нам запретить?

— А он вас в шею! — крикнул Борька, собиравший на помойке бутылки.

— Не твое дело! — Генка погрозил ему кулаком. — Торгуй своими ирисками.

— Конечно, — продолжал размышлять Шура, — это неплохо… Но по характеру своего дарования я исполнитель, а не режиссер…

— Ну и прекрасно, — сказал Миша, — раз ты исполнитель, так и будешь исполнять режиссера. Чего тут думать!

— Хорошо, — согласился наконец Шура. — Только уговор: слушаться меня во всем. В искусстве самое главное — дисциплина. Ты, Генка, будешь простаком. Ты, Славка, — героем, ну и, конечно, музыкальное оформление. Мишу предлагаю администратором. — Шурка покровительственно посмотрел на остальных ребят. — Инженю и прочие амплуа я распределю потом, после испытаний.

Глава 20

Клуб

Клуб состоял из одного только зрительного зала и сцены. Когда не было спектакля или собрания жильцов, скамейки сдвигались к одной стороне и в разных углах клуба работали кружки.

Домашние хозяйки и домработницы учились в ликбезе. На сцене происходили репетиции драмкружка. В середине зала бильярдисты катали шары, задевая киями музыкантов струнного оркестра. Надо всем этим господствовал заведующий клубом и режиссер товарищ Митя Сахаров. Это был вечно озабоченный молодой человек в длинной порыжевшей бархатной толстовке с лоснящимся черным бантом и в узких брюках «дудочкой». У него длинный, тонкий нос и острый кадык, готовый вот-вот разрезать изнутри Митино горло. Растопыренной ладонью Митя ежеминутно откидывал назад падающие на лицо длинные, прямые, неопределенного цвета волосы.

Шура подтолкнул вперед Мишу:

— Говори. Ведь ты администратор. — А сам отошел в сторону с таким видом, будто он совсем ни при чем и сам смеется над этой ребячьей затеей.

— М-да… — процедил Митя Сахаров, выслушав Мишину просьбу. — М-да… У меня не театральное училище, а культурное учреждение. М-да… Культурное учреждение в тисках домкома… — И он ушел на сцену, откуда вскоре послышался его плачущий голос: — Товарищ Парашина, вникайте в образ, в образ вникайте…

Миша подошел к ребятам:

— Ничего не вышло. Отказал. У него не театральное училище, а культурное учреждение в тисках домкома.

— Вот видите, — сказал Шура, — я так и знал!

— Ты всегда «так и знал»! — рассердился Миша.

Мальчики стояли задумавшись. Гулко стучали шары на бильярде. Струнный оркестр разучивал «Турецкий марш» Моцарта. А со стены, с плаката, изможденный старик протягивал костлявую руку: «Помоги голодающим Поволжья!» Глаза его горели лихорадочным огнем, и с какой стороны ни подойти к плакату, глаза неотступно следовали за тобой, как будто старик поворачивал голову.

— Есть еще выход, — сказал Миша.

— Какой?

— Пойти к товарищу Журбину.