Детская болезнь технофилии

Кажется, что Альтер не почерпнул из науки ничего, кроме сильно путанного жаргона. Разоблачая «плохой научный подход» и «интуицию» своим зловонным дыханием, он подчёркивает своё невежество относительно плюрализма в научном методе. Даже такой решительный позитивист, как Карл Поппер, отличал «контекст джастификации»24 которую он полагал сочетающейся с жёсткой наглядной ортодоксией, от «контекста открытия», где, как радостно заметил Поль Фейерабенд25 «возможно всё». Альтер показывает, насколько он не в теме со своими легкомысленными отсылками к «истинным методам открытия». Нет никаких истинных методов открытия, есть только подходящие. В принципе, чтение Библии или употребление ЛСД являются такими же легитимными методами открытия, как чтение научных журналов. На самом деле не так важно, вдохновил ли Архимеда прыжок в ванну, а Ньютона – падающее яблоко. Важно, что такие – любые – импульсы к творчеству возможны, а если эффективны, то желательны.

Интуиция важна, не как оккультный непререкаемый дар, а как источник гипотез во всех областях. Важна, когда идея ещё не нашла свою формулировку, но уже является важной и имеет потенциал в герменевтических дисциплинах, которые совершенно справедливо отвергают обвинения в мистичности, вызванные тем, что они не оперируют количественными показателями. Многие дисциплины, принятые в пантеон науки (такие, как биология, геология и экономика), могли бы быть изгнаны из него посредством такой анахроничной догмы. «Посмотрите на источник» является тем, что Альтер называет «плохим научным методом». Мы много (слишком много) слышали о конфликте между эволюционизмом и креационизмом. Достаточно шапочного знакомства с западной интеллектуальной мыслью, чтобы понять, что теория эволюции это секуляризация эсхатологии, отличающая христианство от других религиозных традиций. Но имея христианство в качестве того самого контекста открытия, было бы ненаучно отвергать эволюцию. Или, если на то пошло, принимать её.

Альтер не является тем, кем хочет казаться: рыцарем разума, нападающего на орды иррационалистов. Единственное, что объединяет между собой врагов в его списке, это факт попадания туда. Айн Рэнд26 чьё истеричное принятие на веру «разума» было таким же альтеризмом, но без научпоп-жаргона, тоже имела список врагов, включавший гомосексуалистов, либералов, христиан, антисионистов, марксистов, абстрактных экспрессионистов, хиппи, технофобов, расистов, курильщиков марихуаны (не табака). Список Альтера (очевидно, неполный) включает садомазохистов, нью-эйджеров, антропологов, шизофреников, борцов с авторитарностью, христианских фундаменталистов, прикладных социологов, фашистов, протокубистов… Всех свалил в одну кучу. Альтер всего лишь жонглирует именами и обвинениями, так как не имеет достаточно инструментов углубления.

«Сколько раз на дню вы интуитивно имеете дело с важными вещами?» Хорошо сказано – настолько остро, что можно подцепить этого парня на крючок. Угадай-ка, дорогой читатель или читательница: сколько раз на дню вы ВООБЩЕ имеете дело с важными вещами? Сколько раз на дню вы «имеете дело с важными вещами» – интуитивно, иронично, интеллектуально, импульсивно, бесстрастно или как-нибудь ещё? Или ваши дни проходят один за другим, и больше ничего? А те самые «важные вещи», которые воздействуют на вас, если они вообще имеют место, определяются – если определяются – кем-то другим? Замечаете ли вы недостаток сил самостоятельно определять свою судьбу? Что ваш доступ к «виртуальной» реальности увеличивается пропорционально вашей дистанцированности (благоразумный шаг) от реальной действительности? Что окромя вашей работы и вашего потребления вы больше ни за чем не нужны этому обществу, а когда вы не сможете продолжать то и другое, нет вероятности, что общество о вас позаботится? И наконец, поможет ли вам технофильский техно-капиталистский кошачий концерт Уолтера Альтера каким-либо образом понять будущее, не говоря уже о том, – это гораздо важнее – чтобы изменить его?