Детская книга для девочек

Дама, непринужденно сидевшая на широком подоконнике и курившая папиросу, поднялась им навстречу, воскликнула: «Глаша!» – и обняла Аглаю Тихоновну.

Аглая Тихоновна воскликнула: «Леля!» и тоже обняла даму.

Пока они обнимались, Геля украдкой разглядывала хозяйку кабинета. Вот уж с чьим тотемным зверем проблем не было. То есть не совсем зверем, но все равно. Девочка сразу окрестила ее Блистательной Селедкой.

Нет, ничего скользкого и противного в ней не было, даже наоборот. Геля видела ролик в интернете про миграцию косяков сельди к берегам Норвегии – вот именно на такую стремительную, серебристую, сильную рыбу дама и была похожа.

Вся она словно отливала блеском серебра и стали – насмешливые серо-стальные глаза, серебристо-седые волосы, горбоносое, решительное лицо, круглые очки в стальной оправе. «И характер, наверное, стальной», – с боязливым уважением подумала девочка. Но тут дама перехватила ее взгляд и улыбнулась краешком губ. Улыбка была хорошей, нисколько не стальной, а, наоборот, очень доброй.

– Здравствуй, Поля, – сказала дама, но обниматься, к счастью, не полезла, а то ведь некоторые взрослые так и норовят хватать руками совершенно незнакомых детей, как будто это может кому-то понравиться.

Девочка вежливо улыбнулась и сделала книксен (в кино видела, про гимназисток).

Но Аглае Тихоновне это не особенно понравилось – вид у нее сделался совсем несчастный.

– Ничего страшного, Глаша. Вот увидишь, она все вспомнит. – Дама сжала руку Аглаи Тихоновны, затем обратилась к Геле: – Твоя мама рассказала мне, что после несчастного случая ты позабыла некоторые вещи. Не беспокойся, мы все устроим наилучшим образом. А пока давай знакомиться заново. Меня зовут Ольга Афиногеновна Ливанова, гимназия принадлежит мне, и я же являюсь ее директором. Мы с твоей мамой давние подруги – вместе учились в Питере, на бестужевских курсах. С занятиями мы поступим так – я предупредила педагогов, чтобы на первых порах тебя не спрашивали, если ты сама не вызовешься отвечать. А сегодня я отведу тебя в класс и скажу девочкам, что ты не совсем здорова и не стоит пока тебе досаждать…

– Может, не надо ничего такого говорить девочкам? – робко возразила Геля. – А то ведь выйдет ровно наоборот. Все начнут приставать, расспрашивать, что со мной случилось…

– А ты почаще жалуйся на головную боль, – с мягкой насмешкой посоветовала Ливанова. – Нытиков никто не любит, и от тебя быстро отстанут.

Геля хихикнула. Аглая Тихоновна тоже негромко рассмеялась, а Ливанова рассмеялась очень даже громко. Смех у нее тоже был серебристый и ужасно заразительный.

– Все же ты, Леля, невероятная хохотушка, – отсмеявшись, вздохнула Аглая Тихоновна. – И как только умудряешься строгость изображать при девицах да при инспекциях?

– Ох непросто это, Глаша, ты бы только знала. – Ливанова сняла очки, взглянула на стекла и стала протирать их крошечным батистовым платком. – Бывало, хожу полдня с постной миной, потом распугаю всех, запрусь в кабинете и хохочу. Такие они смешные, сил нет. Только ты уж, Поля, пожалуйста, не выдавай меня. – Ольга Афиногеновна водрузила очки обратно на нос и выжидательно взглянула на нее поверх стекол.

– Ни за что на свете. – Геля пообещала искренне, но женщины снова рассмеялись.

Девочка ничуть не обиделась. Во-первых, Ольга Афиногеновна ей понравилась, а во-вторых, – да она и подумать не могла, что такая солидная особа может так несолидно себя вести. Директор гимназии – это ведь все равно, что директор лицея или школы. Высшая сила, ведающая судьбами учеников и учителей. Двоечники и хулиганы видят его в кошмарных снах, да и отличники побаиваются.

А тут – нате вам, выходит, никакое не божество с Олимпа, а живой человек, и довольно симпатичный к тому же.

Геля почувствовала себя гораздо лучше и совсем перестала трусить.

– Ну хорошо. Теперь, когда мы все успокоились, ты, Глаша, можешь отправляться домой, а мы с Полей войдем в клетку со львами. Готова, дорогая? – Ольга Афиногеновна протянула девочке руку. Ладонь у Ливановой была совсем не холодная, как ожидала Геля, а сухая, горячая и крепкая. Это тоже успокаивало, и новоиспеченная гимназистка отважно кивнула:

– Готова.

Вот к чему Геля оказалась не готова – так это к тому, что в классе будут лишь девочки. То есть она, конечно, знала, что гимназия женская, но все-таки это было ужасно странно – ни одного самого завалящего мальчишки, только девочки, на первый взгляд все одинаковые, как инкубаторские, – унылая гимназическая форма, темные ленты в гладко причесанных волосах, все скучное, тусклое, просто умереть-уснуть.

Еще ее поразила тишина.

Когда они с Ливановой вошли в класс, две дюжины гимназисток разом бесшумно встали – а в Гелином лицее общий подъем сопровождался обычно диким грохотом.

Ольга Афиногеновна извинилась перед бородатым мужчиной в синем мундире, стоявшим у доски (доска была самая обыкновенная, точь-в-точь как Геля привыкла), и обратилась к ученицам: