Детская книга для девочек

– Бинго! У меня получилось! – выкрикнула Люсинда вместо приветствия и расхохоталась как сумасшедшая. – Скажи мне, Ангелина, ты уснула днем?

– Да, – оторопело ответила Геля.

– Значит, мой расчет оказался верным. Я вычислила причину сбоя связи, – торопливо заговорила Фея. – Ты должна перестать принимать снотворное.

– Но я не принимаю снотворного!

– Ну как же, ведь врач тебе его выписал! Я перерыла все архивы и нашла рецепт. – Люсинда помахала перед носом Гели узким голубоватым бланком.

– Д-да, выписал. Давно еще. Только мне не пришлось его пить.

– Уверена, что родители тайком подмешивают снотворное тебе в питье. Подумай, в какое.

Геля задумалась. Еще пару дней назад она с возмущением отвергла бы такую возможность, но после случая с Павловской была уверена – Василий Савельевич способен на все.

– Наверное, в молоко, – наконец сказала она. – Мне дают на ночь молоко, и в стакан можно налить что угодно.

– Вот и не пей его больше, – кивнула Фея. – Когда я поняла, что происходит, стала подстерегать тебя днем. Ты молодец, что додумалась уснуть со шкатулкой в руках, – это тоже помогло. Теперь слушай внимательно. То, что сегодня удалось выйти на связь, – большая удача. Времени у нас совсем мало. Завтра ты должна попасть в лабораторию Розенкранца и подменить в стойке с пробирками третью слева. В ней будет коричневатый раствор, который легко сымитировать при помощи слабого чая. Еще купи в аптеке пузырек борной кислоты. Смешаешь обе жидкости и плеснешь в футляр, где хранится Алмаз. Вот и все.

– А где хранится Алмаз? – замирая, поинтересовалась Геля.

– Это второй шаг. Чтобы добраться до Алмаза, тебе нужно познакомиться с одной девочкой…

Проснувшись, Геля некоторое время просто лежала, глядя в потолок, и обдумывала услышанное. Значит, совсем скоро настанет решающий день, она сделает то, ради чего была отправлена в прошлое, а затем вернется домой.

Но подготовка к операции по спасению всей любви мира начнется завтра. А сегодня у Гели есть личное дело, которое надо закончить. Она не собиралась оставлять на произвол судьбы этого дурака, пусть он и гадко с ней обошелся. Геля-то – настоящий герой и настоящий друг, не то что некоторые.

Влажных салфеток еще не придумали, поэтому Геля прокралась в ванную. В кои-то веки в зеркале показали Полю Рындину, которую никто не назвал бы красивой, – волосы растрепанные, глаза покраснели от слез, нос распух. Прихорашиваться, однако, было некогда. Геля поплескала в лицо водой, пригладила мокрыми руками волосы. В передней отыскала шляпку и на цыпочках покинула дом.

Было то странное время, когда вечер еще не наступил, а день уже начинал меркнуть. Светло, а солнца нет. Грустно, как в день рождения без подарков.

Геля целеустремленно шагала к дому Павловской. Пока девочка еще не придумала, как обезвредить мерзкую жабу (теперь-то можно обзываться сколько влезет), но для начала собиралась за ней приглядывать, как сказал бы Щур.

До знакомого переулка добралась без приключений. Оглянувшись по сторонам, нырнула в заросли сирени. На этот раз предусмотрительно выбрала другой куст (толку оказалось чуть – муравьи гнездились и здесь). «Чума на оба ваших дома!» – в сердцах ругнулась она, но делать нечего, пришлось терпеть неприятное соседство.

Устроившись в муравьиных кустах, Геля задумалась над тем, как бы вывести Павловскую на чистую воду. Сорвать с нее прилюдно эти дурацкие очки? Это будет нелегко. Павловская дерется клюкой, как какой-нибудь японский монах. Геля с ней вряд ли справится. А что там, кстати, с жутким взглядом бабы Яси? И тут Геля вспомнила, как ее напугала Наденька перед экзаменом. Ну конечно! Куда как просто – закатывает свои бесстыжие глаза под лоб, и – хоба! – детишки писаются от страха.

Что же еще можно сделать? Привести Щура сюда, к дому Павловской, и пусть сам во всем убедится? Пожалуй, стоило бы попробовать. Если только Павловская не сдаст его в полицию сегодня же. Ну уж нет. Геля будет ходить за ней хвостом и устроит – если злодейка только приблизится к полицейскому участку – ужасный скандал, стащит с нее эти треклятые очки и позовет папу. То есть Василия Савельевича. Он знает Павловскую в лицо, а ведь она не превращается в другого человека, «баба Яся» – всего лишь маскарад.

План был довольно глупым и очень сложным, но другой-то пока не придумывался, и Геля решила, что на крайний случай сойдет и этот.

Время шло, подступали сумерки, а Павловская все не появлялась. Геля уже стала беспокоиться, не проворонила ли она мерзкую жабу, но тут калитка стукнула, и старуха в лохмотьях, выходя, поклонилась провожающей ее горничной:

– Спаси тебя Христос, добрая девушка!

«Вот конспиратор, умереть-уснуть! – с невольным уважением подумала девочка. – Настоящая актриса. Мне до нее расти и расти».