Детская книга для мальчиков

Оба мужика осели на пол, будто их перестали держать ноги. А бритоголовый нисколько не удивился. Смотрел, как те двое корчатся – и ничего. Даже зевнул, прикрыв красногубый рот ладонью.

– Ду…ше…губ, – выдохнул Митьша. – Зельем… опоил…

Чем-чем? Каким еще зельем?

– Околевайте скорее, псы, – лениво молвил Ондрей Тимофеевич. – Томно ждать.

Отравил! – дошло наконец до Ластика. По-настоящему, ядом!

Шестиклассник так и вжался затылком в жесткое изголовье.

Неужели совсем-совсем отравил, насмерть?!

Похоже, что так.

Несчастные «шпыни» корчились на полу, разевали рты, но звуков уже не издавали – должно быть, голосовые связки парализовало ядом.

Чтобы не видеть этого жуткого зрелища, не смотреть, как позевывает хладнокровный убийца, Ластик закрыл глаза.

Ну, гад! Вот так, запросто, из-за мешочка с монетами, убил двух живых людей!

Мамочки, зачем этому отморозку понадобился черноволосый и белолицый мертвец? Для каких ужасных дел? А когда узнает, что «отрок» жив? Что будет тогда?

Раздался непонятный шорох.

Ластик приоткрыл глаз и увидел, что злодей ногами перекатывает бездыханное тело под лавку напротив, запихивает поглубже. То же он проделал и со вторым трупом.

Теперь возьмется за меня, задрожал Ластик. И уж готов был выскочить из гроба, кинуться за дверь, а там будь, что будет.

Но преступник даже не взглянул в его сторону.

Сладко потянулся, захрустел суставами. Затем взял с лавки поднос и вышел вон, прикрыв за собой створку.

В комнате стало темно и до того тихо, что Ластик услышал, как клацают его собственные зубы.

Кое-что проясняется, но от этого не легче

В каморке было холодно, и Ластик совсем замерз, но зубы у него стучали не от озноба – от потрясения. Шестиклассник раньше только по телевизору видел, как убивают людей, но то ведь понарошке, не по-настоящему. А тут совсем рядом лежат два мертвеца. Два человека, которые еще пять минут назад были живы…

Но трястись и ужасаться сейчас было некогда. В любой момент с самим Ластиком могло произойти то же самое.

Он приподнялся и увидел в темноте маленькую яркую точку, светившуюся посреди противоположной стены. Дырка?

Хватит дрожать, приказал себе Ластик. Надо что-то делать – пока не вернулся убийца.

Первым делом проверил Райское Яблоко. Слава Богу, на месте.

Потом залез на лавку и подсмотрел в дырку.

Комната. Большая. Стены обиты тканью с узорами. Большой стол, около него резное кресло и несколько массивных табуретов. Подсвечники. Людей не видно.

Ладно.

Теперь самое время получить ответы хотя бы на самые насущные вопросы.

Он сел на скамью, вытащил из-за пазухи уни-бук, раскрыл на 78 странице и шепнул:

– Календарь!

На дисплее высветилось странное:

7113 год, неделя жен-мироносиц.

А?!

Что за год такой? Неужели это далекое будущее? Непохоже.

Правда, в одном фантастическом романе Ластик читал, как на Земле произошла катастрофа, от которой цивилизация погибла, а немногие уцелевшие позабыли все научно-технические достижения, и человечество начало развиваться заново: сначала первобытное общество, потом рабовладельческое, за ним феодальное и так по полной программе.

– Не понял, – сказал Ластик унибуку. – Как это 7113-ый? И причем тут жены?

Экран мигнул, дал подробную справку.

В старой Руси летоисчисление велось не от Рождества Христова, а от Сотворения Мира, которое, согласно расчетам средневековых богословов, произошло за 5508 лет до Рождения Христа. Эта система летоисчисления использовалась в Византийской империи начиная с 6 века и позднее утвердилась на восточнославянских землях. С 1 января 1700 года, по указу Петра I, Россия перешла на хронологию по европейскому образцу.

До 17-18 веков в Европе не существовало единой договоренности о том, с какого числа начинается отсчет нового года. Например, в России в 9-15 веках год начинался 1 марта, а в 1492 – 1699 г. г. – 1 сентября. День обычно определяли по церковному календарю.

Неделя жен-мироносиц (мироносицкая неделя) – третья неделя после Пасхи, в продолжение которой чествуются женщины, приносившие благоуханное миро к гробу Иисуса Христа.

– Про Новый год и про жен ясно. Но какой год сейчас по-нормальному? И число? Ну, если не по-церковному? – нетерпеливо спросил Ластик.

Точное время: 4 часа 59 минут 11 секунд 13 апреля (по западному календарю 23 апреля) 1605 года.

Четыреста лет назад – вот куда, оказывается, закинула хронодыра шестиклассника Фандорина!

Он попытался вспомнить, что там такое происходило в начале 17 века. Этот период они в школе еще не проходили. Во Франции три мушкетера, а у нас-то что? В 4 классе читали «Рассказы по истории отечества». Кажется, кто-то с кем-то воевал. Наши с поляками, точно. Минин и Пожарский, Иван Сусанин. Или это позже было? Эх, попасть бы сюда семиклассником – всё бы про 17 век знал!

Хотел Ластик задать унибуку следующий вопрос, но в это время из-за дверцы донеслись голоса.

Один был уже знакомый, мурлыкающий. Второй – неторопливый и какой-то мокрый, будто человек собирается отхаркнуться, да никак не соберется.

Слышалось каждое слово, только вот смысл был малопонятен.