Детская книга войны - Дневники 1941-1945

12 февраля. Кажется, мы скоро переедем. Папе дали ордер на квартиру в доме специалистов. Он дал управдому отрез материи из своих запасов военного обмундирования. На эту квартиру дали ордер немцу-офицеру, но служит он в румынской армии. Папа повесил замок, а он повесил свой. Жена дядя Вали говорила с ним. Сказала: «Вы уйдете, а мы здесь навсегда». Немец ей в ответ: «У доктора много денег, он их под матрац кладет, вот ему и дали ордер».

14 февраля. Мама пошла к коменданту. Говорила с ним по-французски, комендант подписал нам ордер.

25 февраля. Мы уже переехали. У папы теперь есть кабинет. В спальне поставили две кровати и мне диван. И столовая. Пол паркетный. Но немцы, которые жили до нас, покрасили чем-то черным, наверное гуталином. Я сколько ни терла, не смогла оттереть. В квартире холод. Когда-то было центральное отопление. Теперь оно не работает. Прихожу из школы и не могу согреться.

В доме живут почти одни немцы - генералы и офицеры. На нашей площадке профессор Бельский - глазник, его сын - хирург. Они работают в областной больнице. Наверху полицай. На 1-м этаже художник Самокиш. У него живут жена Айвазовского - черная и злая и еще смотрители музея Айвазовского в Феодосии - Бризгалы. Когда я иду в школу или обратно, то высовываются в дверь и тут же захлопывают. Что они хотят? У самого Самокиша мастерская в соседнем доме. Одну комнату у них занимает немец майор. Еще у них кот и попугай. Попугай все понимает и говорит.

1 марта. По утрам, когда я иду в школу, денщик генерала здоровается и говорит мне пароль. Я уже два раза ходила в театр. Приезжают артисты из всех стран. Идут и наши спектакли. Смотрела «Маленькую шоколадницу» и ревю из Парижа. Так здорово. Такие костюмы потрясные. В театре в фойе две двери. В одну входят немцы, в другую - русские.

Здесь у меня новые подруги - Тамара и Рита. Они красивые, а я и некрасивая, и плохо одета. Пальто, которое носила в 5-м классе, из драп-дерюги. Оно уже короткое и тесное. Юбка тоже из старого платья. Мама говорит: «Вырастешь, тогда будешь носить что хочешь».

Папа стал хорошо зарабатывать. Мама ходит на базар. Там можно купить все. Хлеб белый круглый стоит 800 р., масло сливочное 1000 р. Мама покупает даже мясо. Уже не собака и не козлятина.

12 марта. В школе скучно. В классе, наверное, 70 человек. Одни девочки. Сегодня тепло. Учиться неохота. На уроке истории наш «капелька» делал перекличку, а мы по очереди выскакивали в окно. Когда он дошел до моей фамилии, «капелька» поднял голову. Нас оставалось человек пять. Но мы все равно все хором убежали. Дома меня отругали за неуважение к учителю.

20 марта. Вдруг появился Виктор Иванович в немецкой форме. Приехал откуда-то с севера. Папа был страшно недоволен его появлением. Виктор Иванович тоже смущен, говорит, что после того, как сдал свою книгу в печать, его пригласили познакомиться с несколькими русскими офицерами. Они создают русскую освободительную армию с тем, чтоб после войны помогать строить новую Россию. Говорит, выхода у него не было. Как всегда, он разговаривает снисходительно. Папа не переносит. У папы много новых знакомых. К нам приходят по вечерам играть в преферанс. Мама не играет. Приходит главный врач Крыма Радзиловский. У них с папой какие-то дела.

15 апреля. Весна. Тепло. В квартире потеплело. Позеленели деревья. Где-то идет война. Умирают люди. Рассказывают ужасы о немецких концлагерях, об Освенциме. Туда сгоняют людей эшелонами из всех стран. Уничтожают в газовых камерах. Какой ужас! За что? Почему кто-то кого-то убивает? (...)

1 мая. Раньше мы праздновали, а теперь все дни одинаковые. Меня поставили на учет на биржу труда. Поставили штамп «безработная». После окончания школы могут забрать на работу в Германию. Мне нет 16 лет. Поэтому не берут. Мама пошла работать в поликлинику - учеником техника. Лишь бы числиться на работе.

Папа стал пить. Не переносит немцев, хоть теперь они совсем другие. В доме нас никто не притесняет. Немцы здороваются, как добрые соседи. Папа ходит в своем форменном морском кителе. Мама только обшила пуговицы синей материей. Правда, у папы и нет ничего другого. Свои костюмы он отдал еще в Ялте военнопленным морякам, когда они сбежали из плена. А теперь шить негде и не из чего. Тогда он об этом не думал, а ждал, что немцев вот-вот прогонят.

Война идет уже почти 2 года. Немцы очень быстро наступали, но очень медленно отступают. В городе по-прежнему полно немцев и румын. Немцы занимают центр, а румыны - на окраинах. Немцы к румынам относятся с презрением. Румыны тоже их ненавидят, но своей жестокостью хотят показать, что они что-то стоят. Румынская сигуранца хуже гестапо. А солдаты воруют. Немцы по домам не ходят и ничего не берут.