Детские игры

Когда первое потрясение прошло, Тимми стал похож на щенка, сорвавшегося с поводка, где-то на берегу он обнаружил длинные коричневые водоросли и приволок их, чтобы показать Эдвину, как замечательно лопаются на них толстые пузыри. Он собрал пригоршню ракушек и тоже преподнес их Эдвину. Он скакал по песку, как жизнерадостный пони. То и дело он приседал на корточки у самого прибоя и насыпал холмики из мокрого песка, которые тут же смывались волнами. Было ясно, что хотя Тимми все доставляло радость, больше ему понравился пляж. Тимми влюбился в него.

Хопплер смотрел на него и улыбался. Он чувствовал себя счастливым, но как-то по-новому. Вот, значит, какая это радость, которая бывает, когда отдаешь. Как множество других банальностей, известных с детства, это оказалось правдой. Следя за играющим, скачущим по песку Тимми, Эдвин был не просто счастлив — он снова был молод.

Но пора было возвращаться домой. Поднимался ветер, за тучу спряталось солнце. Становилось холодно. Пляж опустел. Скоро стемнеет. Пора домой.

Он издалека помахал Тимми, чтобы тот возвращался. Мальчик повернулся, пошел и вдруг — замер. Он "слушал".

Даже издали Эдвин заметил необычайное напряжение. Никогда еще мальчик не вслушивался так, как сейчас. Казалось, будто что-то разом пронзило и сковало его. И еще Хопплер отчетливо увидел какое-то странное, небывалое выражение на лице мальчика. Обычно, когда Тимми "слушал", его лицо не выражало ничего, кроме интереса. Теперь же интерес сменился внезапным пониманием. Тимми боялся. Его понимание было смешано с испугом.

Нагрузки, — думал Эдвин, — ходьба, слишком долгий день. Бокал пива, должно быть, сыграл решающую роль. А ведь Симмз предупреждал его. Он полез в карман за таблетками.

В кармане их не было. Сам себе боясь верить, Хопплер вспомнил, что хотел взять с собой баночку и не взял. Она осталась в другом пиджаке, дома, в комоде. В другом пиджаке.

Жуткий страх смешался со злостью и обидой. Что толку было от того, что Тимми предупреждал его, если у него не было таблеток? А боль уже начиналась. И в этот раз уже ничто не спасет. Тимми слышит приближение катастрофы. В этот раз смерть возьмет свое.

Тимми издали махал ему рукой. Размеренные движения его руки на фоне темнеющего неба были похожи на взмахи крыльев. Эдвину, шалеющему от боли, показалось, что он улыбается. Мальчик еще раз взмахнул рукой и со всех ног побежал в холодную свинцовую воду, и кипящая пена разлетелась в стороны сначала на маленьких, а потом на больших волнах.

Хопплер тупо смотрел ему вслед, ничего не понимая. Зачем он это делает? Тимми не должен бросать его сейчас, когда он ему очень нужен. "Тимми! — замирающим голосом позвал он, как будто мальчик мог его услышать. — Тимми! Тимми! Вернись!"

Вода уже доходила мальчику до пояса, разбивалась о его тщедушную грудь, но он продолжал идти. Большая волна накрыла его с головой. Его фигурка становилась совсем крохотной, превращалась в точку на темной бликующей поверхности моря. Она двигалась дальше, дальше… "Тимми! — кричал Эдвин Хопплер. — Тимми! О, Боже…"

Рука ребенка поднялась в последний раз, в знак приветствия и прощания. Какую-то минуту его голова, как мячик, еще мелькала над водой. А потом темный, свинцовый вал обрушился на нее.

Голос Хопплера становился все тише, тише и, наконец, замер. Он недоуменно посмотрел вокруг, словно очнувшись от тяжелого сна.

Боль в груди прошла. Он чувствовал себя хорошо. Приступа не будет. Возможно, у него никогда больше не будет приступов. В сумерках он стоял один, и холодный ветер обдувал его. У него не будет приступа. Об этом позаботился Тимми, предложив смерти себя вместо него. Ничего нельзя было изменить, и оставалось только ждать, когда прибой вынесет тело мальчика на берег.