Детские игры

— Фантастика! — промычал доктор Чарлиз, отплевываясь. Уголок с синим тета-уровнем спланировал в самую середину тарелки с рисом. Нет, с него довольно. Римо поднялся из-за стола. Он был худощав и высок — примерно шесть футов, плюс-минус дюйм, в зависимости от того, какое применение он находил своему телу в данный конкретный момент. Скуластое лицо. В глубине глаз таилась темнота беспредельного и невесомого пространства. На нем были серые брюки и темная водолазка. Обут он был в мокасины. Когда он проходил по залу, несколько женщин проводили его взглядами. Одна даже позеленела и с трудом подавила тошноту, когда перевела взгляд с Римо на собственного мужа.

Доктор Чарлиз семенил следом.

— Сами вы, скорее всего, даже не помните, что натворили вчера, — тараторил он. — Это случилось у бассейна.

— Отстаньте! — бросил Римо.

Однако доктор Чарлиз проводил его до лифта. Римо проскользнул в лифт в последний момент, когда дверь готова была закрыться. Кабина останавливалась почти на каждом этаже; доехав до своего четырнадцатого, Римо обнаружил на площадке улыбающегося д-ра Чарлиза.

— А все благодаря позитивному мышлению, — сообщил тот. — С помощью телепатии я заставил свою кабину двигаться без остановок.

— Вы сделали это, обратившись к кнопкам на пульте?

— В общем, да, — признался доктор Чарлиз. — Но что дурного в том, чтобы помочь воплотиться позитивному образу? Человек способен реализовать любую фантазию. Если нечто существует в вашем воображении, вы можете воплотить это в жизнь.

— Хорошо, тогда я воображаю, что вы оставили меня в покое, — буркнул Римо.

— А мое воображение сильнее, и я представляю себе, что вы отвечаете на мои вопросы.

— Тогда я представляю себе, что вы валяетесь вот на этом ковре с выбитыми зубами и не можете задать ни одного вопроса.

Доктор Чарлиз нашел сей ответ весьма забавным; сам он воображал в этот момент, как Римо посвящает его в тайну своей мощи. Римо чуть заметно улыбнулся, готовясь продемонстрировать доктору Чарлизу, как сокрушительный удар правой рукой пересиливает любую мысль. Но тут доктор Чарлиз сказал нечто, заставившее Римо отложить расправу и проявить интерес к теориям этого зануды.

— Весь секрет — в дыхании, — говорил доктор Чарлиз. — Я это точно знаю. Дыхание — главный инструмент для управления несметными богатствами мозга. Да будет вам известно, диаграмма, которую я вам подсунул, была напечатана на бумаге с нейлоновой основой. Ее невозможно разорвать руками.

— Не понял?!

— Диаграмма была у меня всего в одном экземпляре. Я всюду носил ее с собой. Чтобы ее сохранить, я попросил, чтобы ее нанесли от руки на прочную нейлоновую сетку, усиленную стальными нитями. Это все равно что покрышка с металлокордом. А вы порвали ее как бумагу.

— Я пытаюсь понять, что к чему… Что вы знаете о дыхании? — поинтересовался Римо.

— Вчера я видел вас возле бассейна. С этим вашим японцем.

— Он кореец. Никогда не называйте его японцем, — предупредил Римо.

— И я увидел, чем вы занимаетесь. Я засек время.

— Что?! Никто не смог бы понять, что это тренировка.

— Вас выдала диафрагма.

— Каким образом?

— Своей неподвижностью. Я наблюдал, как ваше дыхание замедлялось; потом у вас перестала двигаться диафрагма. И это продолжалось двадцать две минуты пятнадцать секунд. У меня есть секундомер, я всегда засекаю время.

— Не могли бы мы поговорить где-нибудь с глазу на глаз?

— Меня… Как бы это сказать? В общем, меня выставили из номера. Но я не теряю надежды с помощью телепатии сделать так, чтобы кто-нибудь оплатил мой счет.

— Нет-нет, телепатия меня не интересует. Я хочу узнать насчет дыхания, — поспешно сказал Римо.

— Увидев, как вы контролируете дыхание, я понял, что вы сумеете разорвать мою диаграмму…

— Погодите, — прервал его Римо, — не здесь, не в холле. — Он подвел доктора Чарлиза к двери в свой номер. Приоткрыв дверь, он приложил палец к губам.

Хрупкий человек азиатской наружности с жиденькой седой бороденкой и седыми волосками вокруг лысой макушки восседал в зеленовато-желтом кимоно перед телевизором и что-то бормотал. Актеры в программе, которую он смотрел, разговаривали по-английски. Римо провел доктора Чарлиза в соседнюю комнату.

— Не знал, что здесь тоже крутят американские «мыльные оперы», — сказал доктор Чарлиз.

— Их здесь не крутят. Он специально записывает их на видео. Ни одной не пропускает.

— Что он сейчас сказал?

— Он сказал по-корейски, что эти программы — отъявленная чушь.

— Тогда зачем он их смотрит?

— Имея дело с Мастером Синанджу, спрашивать зачем бессмысленно.

— С кем?

— Неважно. Так мы говорили о дыхании…