Детские ладошки

«Спаситель» — так назвал он свое детище, которое для миллионов жителей города было простым сочетанием цифр, составлявших телефонный номер. В хаосе жизни, где рекламировалось всё на свете — от жевательной резинки до атомных подводных лодок, он был известен так же, как стал бы известен телефонный номер Иисуса Христоса, вздумай тот поселиться в метрополии. Спаситель выслушивал, сочувствовал, утешал, давал советы. Для тысяч людей, окунувшихся в бездонное одиночество огромного города, он стал единственным другом, с которым, правда, можно было связаться только по телефону. Не входя с ними в прямой контакт, Спаситель исследовал их психику, его могучий электронный мозг мгновенно анализировал их состояние, болезненные реакции, без труда обнаруживал потенциальных самоубийц и составлял рецепты утешения. Работая практически без отдыха, Ален постоянно расширял сеть каналов, по которым Спаситель мог устанавливать связь со своими отчаявшимися пациентами, постоянно наращивал и без того огромный запас знаний и мудрых советов, совершенствовал способность машины понимать людские беды и внушать им идеи о спасении. И все же люди продолжали накладывать на себя руки раздавленные одиночеством, истерзанные страхом, задохнувшиеся от однообразия жизни и безверия в будущее.

Аналитический мозг Спасителя практически безошибочно определял критический момент. Захваченный азартной страстью борьбы со смертью, Ален решил сообщать полиции о каждом случае предполагаемого самоубийства. На первые его сигналы никто не обратил внимания. Но когда по указанным адресам были обнаружены первые жертвы, полиция начала прислушиваться к предупреждениям, полученным в результате телефонного звонка. Инспекторы рвали на себе волосы из-за того, что были бессильны разгадать загадку таинственного оракула, предсказывающего смерть, а ведь их подручным иногда действительно удавалось буквально вынуть из петли часть бедолаг. Но многие из спасенных впоследствии снова пытались свести счеты с жизнью. Бороться с этим было бесполезно.

Вспыхнула красная лампочка, сигнализируя, что Спаситель снова беседует с кем-то из жителей города, но Ален не стал включать репродуктор. Неподвижным взглядом он уставился на это красное пятно и не мог оторваться даже тогда, когда огонек потух. Он сидел в расслабленной позе с таким видом, как будто приготовился выслушать суровый приговор.

— Ален, девушка из…

— Вызови полицию, — не дослушав, ответил Ален, медленно поднимаясь на ноги. — Я ухожу. День был тяжелым. До завтра.

Дверь за Создателем закрылась. В лаборатории все так же мерно жужжали приборы, покачивались стрелки на их блестящих панелях, бесстрастно перемигивались цветные индикаторы. В недрах Спасителя, защищенных прочной металлической обшивкой, подчиняясь воле Создателя, продолжала биться электронная мысль, щелкали реле отточенной логики, подсчитывая проценты жизни и смерти. Сомкнулись где-то золотые челюсти контактов, тревожный сигнал за доли секунды промчался по проводам, проложенным под асфальтом и бетоном, и заставил дремавшего сержанта полиции снять телефонную трубку. Закрутились катушки магнитофонных лент, блоки разговорного устройства молниеносно подобрали необходимые фразы, и полицейский услышал переданное безучастным голосом сообщение: «Ален Стоун, 28-я улица, номер 142, кибернетик, сегодня вечером оставит кран газовой плиты открытым и примет снотворное. Необходимо ваше вмешательство».

Затем машина так же аккуратно отключилась. На панели зажглась красная лампочка.

Николай Близнаков Пожалуйста, повернись ко мне спиной…

Я глазам своим не поверил.

Вообще-то я заметил ее, только когда она оказалась передо мной в двух шагах. Это, наверное, потому, что я все время глядел под ноги, выбирая, куда ступить, когда шагал по этой тропинке. Сам не знаю почему, но сперва я струхнул, начал озираться по сторонам. Лес, как всегда, показался мне жутковатым. Но ничего из ряда вон выходящего я в нем не заметил. Правда, с самого утра за мной плелись два одичавших пса, теперь они остановились на почтительном расстоянии за моей спиной и не спускали с меня глаз.

Тем не менее меня не покидало чувство, что я попал в какую-то западню.

Впрочем, на первый взгляд в надписи на этой табличке не было ничего пугающего. Даже наоборот — она вроде бы предвещала, то, о чем каждый молодой мужчина, как я, мог только мечтать. Неровными крупными буквами, с некоторым пренебрежением к знакам препинания на табличке было выведено:

Я МОЛОДАЯ ЖЕНЩИНА ЕСЛИ КТО ПРИДЕТ

ПУСТЬ ЖДЕТ В ШАЛАШЕ

Я не знал, что и думать. Женщина… Через столько лет… Молодая женщина, как сообщала табличка, причем, похоже, одинокая? Да нет, не может быть, ведь это как будто нарочно придумано для меня, слишком заманчиво, чтобы быть правдой. Но все же — а вдруг?

Или… или это ловушка для дураков, способных поверить, что в этой глуши на каждом шагу их поджидают женщины, к тому же одинокие? Готовые броситься на шею первому встречному. Нет, все это чересчур подозрительно.

В который раз я внимательно оглядел все вокруг.