Детские шалости

— Это другое, — говорит она. — Тогда я чувствовала, что тебе нужна моя поддержка. Я была там затем, чтобы держать тебя за руку, затем, чтобы все видели, как ты держишься за мою. Помнишь? И кажется, с тех пор кое-что изменилось, правда? Как насчет Джеммы? Я решительно не хочу тащить ее в такую долгую поездку, особенно после того, как она переболела. — Она делает паузу, оглядывается назад, смотрит в темное, влажное окно, слегка покачивает головой, почти с усмешкой, хотя, думает Марк, в ее власти превратить ночь в день, дождь в солнечный свет, она действительно способна творить чудеса. — Кто знает, что там будет твориться к тому моменту, когда мы туда доберемся, — говорит она.

— С Джеммой все будет нормально, — говорит он. — Она подружится с кем угодно. Она справится.

— Я думала не о ней, — говорит она. — Я думала о Ким. О том, как она будет обращаться с тобой и со мной. И о Лили, что она выкинет на этот раз, чтобы оказаться в центре внимания. Когда я прыгала в эту чертову реку, я могла умереть.

Марк смеется, думая, что, вероятно, Николь не настолько всесильна, всевластна — восстанавливая в памяти эту картину: его жена наконец выбирается на берег реки, ее белая блузка вымазана, в огромных прожилках грязи и, конечно, промокла насквозь и прилипла к телу, и с того места, где он стоял, он явно разглядел, как ее лифчик просвечивает сквозь ткань, а ее джинсы почему-то расстегнулись и соскользнули с нее, открыв половину задницы и крошечный поясок трусиков танга, а Лили уже на берегу, пытается помочь Николь, пытается схватить ее за руку, стоит босиком, потеряв свои шпильки, в этой обвисшей, грязной майке Babe и обтягивающей юбке. И все эти люди смотрят на них с других лодок, выстроившись вокруг полумесяцем — и эти парни с голым торсом гогочут и отпускают скабрезные шутки, думая, что все в порядке, думая, что все это — какой-то пьяный фокус, продемонстрированный только для того, чтобы рассмешить их.

— Я сделала для этой девчонки достаточно, — говорит Николь.

— Она не нарочно, господи, — нервничает Марк. — Сколько можно снова поднимать эту тему? Ты сама сказала, что могла сделать то же самое, ведь так? Если бы ты была в ее возрасте и у тебя бы по ногам кровь текла, если бы у тебя только-только начались месячные, месячные в первый раз в жизни — начались абсолютно неожиданно? Если бы ты была в лодке, с которой не могла бы сойти, с людьми, которых ты едва знаешь — со всеми этими взрослыми? Если бы ты была настолько сконфужена, что не смогла бы им объяснить, что происходит, а у тебя кровь течет по ногам, и по юбке, и по сиденью?

— Она всегда вела себя с нами вполне развязно, Марк, — говорит Николь. — Она просто изображает смущение, если ей так нужно. Я не думаю, что вообще что-либо может ее смутить. Тем не менее не надо думать, что у нее было кровоизлияние или нечто вроде того, на сиденье не было никакой крови. Этого просто не было.

— Раньше ты ей сочувствовала, говорила, что если у девочек месячные, они бывают жутко неуклюжими, особенно в этом возрасте, — говорит он. — Ты даже смеялась над этим, вспоминая весь этот народ, который ржал над тобой, когда ты пыталась натянуть джинсы, а они с тебя падали. Правда ведь?

— А может, я ей больше не сочувствую? У меня было время подумать надо всем этим. Лили выставила меня идиоткой, Марк, не считая того, что мне пришлось из-за нее рисковать своей жизнью.

— Именно ты прыгнула, чтобы спасать ее.

— Ну да, ты же не собирался этого делать, да? Ты бы просто позволил ей утонуть. А ведь ты ее отец. В данном случае практически никуда не годный.

— Да ебанись ты, — говорит Марк, выходит из кухни, слышит писк микроволновой печи и понимает, что ужин готов — готовая колбаска из Sainsbury и запеченная томатная паста, о которой он мечтал весь день, он проголодался как зверь, провел весь день в гараже, разбирая инструменты — он чувствует затылком тепло кухни. Чувствует плечами, как растет давящее раздражение Николь на Лили, на само существование Лили, и это гнет его к земле, калечит его. — Это ее ебаный день рождения, Николь. Для нее многое бы значило, если бы вы с Джеммой тоже приехали. Ты тоже — ее семья, не забывай.

Глава 2

И отель, и бассейн, и вытянутый пляж у отеля оказались такими, о каких и мечтал Марк, — большими, и шумными, и многолюдными, плюс ко всему куча аттракционов: батут, сумасшедший гольф и караоке круглые сутки. Еще там была служба ухода за младенцами, и местный ночной клуб, и водный парашют, и водный мотоцикл, не говоря уж о подводном плавании. Написанное в рекламной брошюре оказалось правдой, и вскоре он забыл о том, что дома стоит такая же жара — здесь по-прежнему было лучше, намного лучше. Для начала.

Николь с Джеммой пребывали в восторге с того самого момента, как вышли из автобуса. С того самого момента, как они покинули город. По дороге в аэропорт Николь сказала:

— Мы собираемся оторваться за всю жизнь. Ведь правда, Джем? Марк? Это наш первый отпуск всей семьей за границей. Можете в это поверить?