Детский дом и его обитатели

– Рим – это «мир» наоборот… – снова донеслось едва слышно из корзины.

– Интересное наблюдение, – сказал сын, загружая корзинку в багажник. – Вид изнутри. Тебе попить что взять? Час будем ехать на машине, потом фуникулёр тебя доставит на вершину горы Маунт-Мориа.

– Оооооо…

Сын с силой хлопнул дверцей машины.

– Ну, с богом…

В зеркале заднего вида он ещё долго видел постепенно уменьшавшийся в размерах опустевший дом – слепые пластиковые окна равнодушно смотрели им вслед.

Послесловие (об авторе и её новых книгах)

Лариса Миронова родилась 13 мая 1947 года в городе Устюжна Вологодской области. Школу закончила с золотой медалью, в 1965 году поступила на Физический факультет МГУ, в 1972 году закончила и работала в университете, в лаборатории физических методов в палеогеографии. Потом обучалась на факультете Психологии МГУ, в Литературном институте им. Горького (на Высших литкурсах), а также на Высших телевизионных курсах (по специальности режиссер-продюсер).

Печатается с 1985 года. Имеет более ста опубликованных работ, из них пять романов. В Союз писателей была принята в 1990 году с книгой «Детский дом»..

Первая (красная) – «Призрак любви» (2003), посвящена исследованию извечного вопроса: что есть любовь, и что она для человека – страсть (тяжёлое бремя) или наивысшее благо.

Книга-триптих «На арфах ангелы играли» содержит три романа – одноименный, «Сердце крысы», «Круговерть». Каждый из названных романов также состоит из трёх частей. «Круговерть» включает отдельные «саги», названные именами главных героинь повествования, – Мария, Алеся и Василиса (бабушка, внучка и прабабка). Это книга о времени – в прямом и переносном смысле.

В романе «Сердце крысы» два параллельных сюжета – люди и крысы, в «крысиной» параллели есть «вложенное» повествование – «Рассказы Пасюка». Их три.

И, наконец, первый роман – «На арфах ангелы играли» также имеет три части, но их сочленение более сложно. «Вложенное» повествование есть и здесь – «Сонина тетрадь», а вот третья часть присутствует не столь явно – она как бы проступает сквозь ткань основного повествования, и происходит это проступание с постепенным нарастанием. Финал романа – это и есть непосредственно третья часть в концентрированном выражении – и здесь уже действуют со всей очевидностью не люди, а силы природы, вступившие в творческий союз с самими музами.

Эту книгу можно назвать книгой-метафорой, развернутыми метафорами являются и сами романы. Кольцевая структура книги и каждого романа в отдельности создаёт иллюзию полной замкнутости пространства-времени – этот образ замкнутой системы, вечного круга, по которому идёт жизнь, с ужасающей навязчивостью преследует, в той ли иной степени, всех героев триптиха, а для маленькой Алеси он становится просто навязчивым кошмаром – ей во что бы то ни стало надо выяснить, когда это началось, и куда оно движется.

Т.о. каждый из романов – это, в некотором роде, исследование различных положений философии экзистенциализма, подвергнутых испытанию реалиями жизни или порождениями фантазии героев.

Интересно решён образ будущего, ибо дети в романе – это и есть олицетворённый завтрашний день. Девочка Соника из романа «На арфах ангелы играли» – образ искусства будущего, девочка и мальчик из «Круговерти» (Алеся и Сенька) – наука и техника завтрашнего дня, и, наконец, юный Пасючонок Малыш из «Сердца крысы» – философия и политика будущего. Это будущее складывается «здесь» и «сейчас», хотя «здесь» в «Круговерти» и «Сердце крысы» отнесено на несколько десятков лет назад – это позиция автора и взгляд из 80-х, ибо эти романы написаны именно тогда. В каждом романе есть ещё и своя триада времен, этот план повествования практически не зашифрован, но и каждый роман в отдельности тоже имеет своё конкретное место во временном поле всей книги. Относительность времени налицо.

Если прошлое можно обсуждать, а о будущем спорить, то настоящее для современников практически невидимо, т. е. оно видимо частями, как в притче о слоне и слепцах…

Но его, это неуловимое настоящее, можно вычислить, имея две твёрдых реперных точки в виде прошлого и будущего.

Итак, каждый из трёх романов, в силу своей метафоричности, олицетворяет одно из времен.