Детский дом и его обитатели

– Да разве можно её обидеть? – совсем уже умирая, прошептала Людмила Сергеевна.

Спектакль продолжался.

– Никто и не собирался её обижать, – пожала плечами секретарь.

– Она не дурочка, что вы! Она всё видит лучше всех! Что там министерство, что там иснтруктор, я, наконец, вы… Теперь я понимаю, зачем она здесь… Она специально сюда пришла, чтобы уничтожить нас, да! Уничтожить! Пустить нас по миру! Ой, горе, горе…

– А что ещё? – насторожилась секретарь.

– Ей уже и шефы мешают! – махнула платком Людмила Сергеевна. – Подарки, путёвки и всё такое ей уже мешает…

– Извините, шефы мне не мешают, мы просто хотим отказаться от материальной помощи в таких количествах конкретно нашему отряду. Дети сами могут заработать себе на «всё такое». В их самостоятенльной жизни, а это время уже не за горами, им никто ничего не будет выдавать и подавать в таких количествах. Они должны ясно понимать, что у них есть и чем они располагают.

Людмила Семёновна плакала тихонько и жалобно. Плечи её вздымались и опускались, руки мелко дрожали. А левый глаз, нет-нет, да и поглядывал на секретаря райкома. Всё. Простите, но это уже слишком. Я повернулась и открыла дверь кабинета.

– Вы куда? – в один голос воскликнули обе.

– К детям. Поднадоела дешёвая комедь. Я, может, и глупа, но не настолько. Так разрешите?

– Ради бога, – сказали они обе и посмотрели друг на друга.

Директриса опустила глаза. Секретарь райкома ласково поглаживала её по спине. Людмила Сергеевна покорно затихла, больше не всхлипывала, очевидно, совершенно успокоившись под ласкающей бледной ладонью высокого начальства.

На совете я сказала:

– На ваше усмотрение. Как решите. Так и поступим: может не надо выносить на суд людской наши грехи?

– Как это? – спросила Кира.

– Ну, так. Исключим из списка проступков курение, пьяные выходки, сквернословие. Может, без этого?

– Эй, стойте, – вскочила Лиса. – Как это – «без этого?»

– А что? – сказала я серьёзно. – Сделаем вид, что ничего не знаем об этих отвратительных явлениях нашей жизни.

– Вы нарочно прикалываетесь?

– Нет, какое там, – самым серьёзным образом говорю я.

– Ни фига себе, – взвилась Лиса. – Я вон вторую неделю рот не открываю для мата, ни грамма не приняла и даже курить бросить собираюсь, а теперь что получается? Всё коту под хвост? Ни фига! Надо чтоб всё по-честному было, а то и на хрен не надо.

– Так, так… – качаю головой я. – Так ты только из-за «Спектра» хочешь бросить курить и матом не ругаешься?

Лиса смутилась.

– Балдеть можно и за так, вааще-то…

– Точно! – взял слово Огурец. – Бесплатно не пить и не курить – это просто издеватедльство над молодым, неокрепшим организмом.

Вот ехидна! Не удержался от язвы.

– Так что решили? Оставляем в «Спектре» эти пункты?

– До полного искоренения – в натуре! – громче всех выкрикнула Лиса, вскакивая с места.

Она вышла в центр отрядной, достала из кармана халата солидный бычок и демонстративно раздавила его босой пяткой.

– Йоооо… – испустил протяжный стон Огурец. – Зачем так резко?

– Так и запишем в кондуит, – безмятежно сказала Кира и внесла сответствующую пометку в командирский журнал: Лиса против курения, мотив – оно снижает успеваемость.

– А также баллонакопляемость, – вставил реплику Огурец.

В особой графе Спектра» у нас стоял «рост над собой». После взбучки в кабинете директора (дети об этом узнали от Беева, который весь наш диалог благополучно подслушивал под дверью), мы ещё более рьяно взялись за дело «самосовершенствования».

Дети старались иногда до смешного серьёзно – выволакивали на свет божий такие, казалось бы, мелочи из своей повседневной жизни, что нельзя было слушать эту исповедь без улыбки.

– Уже два дня не выражался, – докладывает Бельчиков, и его сотоварищи одобрительно гудят. – Не верите?

Он претендует на этой неделе на «красненькую».

– Гигант и покоритель Крыма, – говорит Кира. – Плюс три балла.

– Так мало? – разочарованно тянет Бельчиков.

– Знаешь что, Мамочка, тебе авансом верить нельзя. Вот неделю продержишься, получишь десятку, – вносит ясность в бухгалтерский учёт Огурец.

Около «Спектра» всё время толпится народ. На цветистые комментарии не скупятся. Особенно усердствовали бывшие.

– Ого! Мамочка и точно красный!

– Его надо в отряд «Помидорных веществ» перевести.

– А что, есть такой?

– В овощном магазине разве что узнай.

– А Жигал жёлтый.

– Печень барахлит, ясное дело.

– Микстурки перекушал…

– Огурец, глянь, весь жёлтый.

– А каким же ему быть? Такой вот он овощ.

– Ну-ка, ну-ка… Кто это такой голубенький?

– Беев, поганец, кто ж ещё.

– Как нехорошо…

– Ай-я-яй…

– Вы чего, опсихели? – дуется Беев.

Но общественное внимание уже переключилось на отчёт за неделю о событиях на мировой арене. Теперь лично Джимми Картеру адресуются иронические послания.

Наша жизнь покатилась дальше.

Первую весну мы пережили без особых приключений. На летучке, когда в очередной раз был поставлен вопрос о нашем отряде и нашем опыте, Матрона сказала: Дела у них, вообще-то, идут неплохо. Что-то конкретное выделить из проводимых Ольгой Николаевной мероприятий я затрудняюсь. Возможно, работает весь комплекс мер. Ничего особенного, вообще говоря…