Детский мир

Добиться того, чтобы ребенок не узнал, а тем более, узнав, забыл неприличное выражение, – задача невыполнимая. Впрочем, признаемся: каждому из нас нецензурные слова знакомы. Суть в том, чтобы их не употреблять, не произносить вслух. Этого и только этого можно требовать от ребенка. Как этого добиться?

Когда малыш в первый раз произносит нецензурное слово, оно, как эти ни покажется странным, в его устах вполне невинно. Для него это еще одно усвоенное слово, почти ничем не отличающееся от прочих. «Почти» касается того, что смысл практически любого слова ребенку ясен, а вот смысл ругательства он еще постичь не в состоянии. Он лишь смутно ощущает, что такими словами в речь вносится сильный эмоциональный акцент.

Родительский гнев возникшей проблемы не решит, а только усугубит ее. В сознании ребенка непечатное слово обретет еще более сильную эмоциональную окраску. Не в силах понять причину строго запрета, малыш может попытаться использовать запретный плод как символ своей независимости. «Если кому-то можно так говорить, что, значит, можно и мне. Не надо только нарочно сердить родителей!» И запретное словцо начинает мелькать в его речи, становясь от многократного повторения привычным.

Если вы услышали из детских уст неприличное слово или узнали о таком его проступке от заслуживающих доверия людей, не надо впадать в гнев. Ситуация неприятная, что и говорить! Но постарайтесь, чтобы она не приобрела для ребенка сильной эмоциональной окраски. Нельзя оставлять словесный сор без внимания. Реакция родителей должна быть однозначно негативной, но не бурной. Надо ясно дать понять ребенку, что услышанное вам неприятно. Следует объяснить почему. Объяснение, доступное пониманию дошкольника, примерно таково. Слово, которое случайно (!) произнес ребенок, придумали грубые, невоспитанные люди, и они обычно так говорят, когда хотят кого-то обидеть. Ни один воспитанный человек таких слов не произносит. Ни мама, ни папа так никогда не говорят, ведь правда? Порядочный человек, слыша такие слова, очень огорчается и обижается. Поэтому так говорить не надо, чтобы тебя не считали грубияном.

Чтобы проверить достоверность ваших слов, ребенок может нарочно повторить злополучное слово. В той мере, которая принята в семье, надо недвусмысленно продемонстрировать ему, что вы действительно недовольны и огорчены. Каждый ребенок дорожит добрым отношением родителей. Гневный окрик, конечно, неприятен, но куда сильнее задевает его явно демонстрируемое родительское огорчение. Если в семье действительно добрые отношения, малыш постарается не ставить себя в положение всеми осуждаемого грубияна. Однако там, где младший член семьи постоянно испытывает неудовлетворенность и огорчение от взаимоотношений со старшими, не приходится удивляться, что он может использовать такое сильное средство, как ругательство, просто для того, чтобы привлечь к себе внимание (когда его явно недостает) или чтобы «дать сдачи» старшим за многочисленные обиды. Здесь сквернословие выступает лишь как средство, и решать в этом случае надо проблему не словесной невоздержанности, а нормализации отношений.

Овладевая языком, ребенок усваивает разные слова. Рано или поздно он услышит и эти. Важно, чтобы он знал: повторяя бранные слова. Он поступает плохо. Редкий ребенок будет намеренно ставить себя в положение провинившегося. Зная, что за грубость его обязательно осудят близкие любящие люди, он по крайней мере не станет упражняться в сквернословии.

Однако по мере взросления проблема становится всё более серьезной. Нецензурная лексика приобретает роль символа зрелости и независимости. Подросток быстро усваивает: если мат – лексика старших, запретная для ребенка, то приобщиться к вожделенному взрослому миру можно, нарушив это табу. Тем более что дело-то нехитрое! Срабатывает механизм, аналогичный тому, который порождает подростковое курение: с привлекательного образца «слизывается» самый доступный, поверхностный слой.

В такой ситуации жесткий запрет крайней неэффективен, он только утверждает подростка в сознании правильности своего поведения. Приемлемая психологическая рекомендация в данном случае, к сожалению, может быть лишь самой общей. Стремление подростка к независимости приобретает уродливые формы, когда у него создается впечатление, что родители блокируют путь его взросления. Желание во что бы то ни стало доказать свой возросший статус («Я уже не ребенок!») особенно обостряется тогда, когда родители отказывают подростку в признании этого статуса.

Поэтому борьбе со сквернословием, равно как и борьба с курением, приобретает характер лечения симптома, а не болезни. Подобно тому как туберкулез не излечивается таблетками от кашля, искажения в мироощущении подростка не устраняются попытками «вычистить» его язык. Если растущий человек с удовольствием ощущает свой рост и встречает со стороны близких одобрение и поддержку, ему нет нужды самоутверждаться с помощью уродливых символов.