Детский остров

                    Ф-фухъ!
                    Я индѣйскій пѣтухъ!..
                    Самый важный!
                    Носъ трехъэтажный…
                    Грудь кораблемъ,
                    Хвостъ рѣшетомъ…
                    Ф-фухъ!

Ты балда-разбалда, оболтусъ-мальчишка,
Ты балда, ты болтунъ, ты буянъ, ты глупышка!..
Ф-фухъ!
Ты что меня дразнишь?

                    Я индѣйскій пѣтухъ!
                    Ф-фухъ!
                    Самый важный…
                    Носъ трехъэтажный,
                    Подъ носомъ — сережки
                    И сизыя брошки.
                    Грудь кораблемъ,
                    Хвостъ рѣшетомъ,
                    Персидскія ноги —
                    Прочь съ дороги!..
                    Ф-фухъ!

Жеребенокъ

Хвостъ — косичкой;
Ножки — спички,
Оттопырилъ внизъ губу…
Весь пушистый,
Золотистый,
Съ бѣлой звѣздочкой на лбу.
Юбку, палку,
Клокъ мочалки,
Что ни видитъ, — все сосетъ.
Ходитъ сзади
Тёти Нади,
Жучку дразнитъ у воротъ.
Выйдетъ въ полѣ —
Вотъ раздолье!
Долго смотритъ вдаль — и вдругъ
Взвизгнетъ свинкой,
Вскинетъ спинкой,
И галопомъ — къ мамѣ въ лугъ.

Мартышка

— Отчего ты, мартышка, грустна
И прижала къ рѣшеткѣ головку?
Можетъ быть, ты больна?
Хочешь сладкую скушать морковку?..

        — Я грустна оттого,
        Что сижу я, какъ плѣнница, въ клѣткѣ,
        Ни подругъ, ни родныхъ — никого,
        Ни зеленой развѣсистой вѣтки…
        Въ африканскихъ лѣсахъ я жила,
        Въ теплыхъ солнечныхъ странахъ,
        Цѣлый день, какъ юла,
        Я качалась на гибкихъ ліанахъ…
        И подруги мои, —
        Стаи вѣчно веселыхъ мартышекъ,
        Коротали безпечные дни
        Средь раскидистыхъ пальмовыхъ вышекъ.
        Каждый камень мнѣ былъ тамъ знакомъ.
        Мы ходили гурьбой къ водопою,
        Въ бегемотовъ бросали пескомъ
        И слоновъ обливали водою…
        Здѣсь и холодъ и грязь,
        Злые люди и крѣпкія дверцы…
        Цѣлый день, и тоскуя, и злясь,
        Свой тюфякъ прижимаю я къ сердцу.
        Люди въ ноздри пускаютъ мнѣ дымъ,
        Тычутъ палкой, хохочутъ нахально…
        Что я сдѣлала имъ?
        Я — кротка и печальна.
        Ты добрѣй ихъ, ты далъ мнѣ морковь,
        Далъ мнѣ свѣжую воду, —
        Отодвинь у рѣшётки засовъ,
        Отпусти на свободу!..

— Бѣдный звѣрь мой, куда ты уйдешь?
Тамъ на улицѣ вѣтеръ и вьюга.
Въ переулкѣ въ сугробѣ заснешь,
Не увидѣвъ горячаго юга…
Потерпи до весны лишь, — я самъ
Выкупъ дамъ за тебя, и уѣдемъ
Къ африканскимъ веселымъ лѣсамъ,
Къ чернокожимъ сосѣдямъ.
………………………………………
А пока ты укройся теплѣй
И усни. Пусть во снѣ хоть приснится
Ширь родныхъ кукурузныхъ полей
И мартышекъ веселыя лица.

1920

Попка

— У кого ты заказывалъ, попочка, фракъ?
„Ду-ракъ!“
— А кто тебѣ красилъ колпакъ?
„Ду-рракъ!“
— Фу, какой ты чудакъ!
„Ду-ррракъ!“

                               ~ ~ ~
Скучно попочкѣ въ клѣткѣ, круглой бесѣдкѣ.
Высунулъ толстенькій черный языкъ,
Словно клыкъ…
Щелкнулъ,
Зацѣпился когтями за прутья,
Изорвалъ бумажку въ лоскутья,
И повисъ — внизъ головой.
Вотъ онъ какой!

Теленокъ сосетъ