Детский отпуск или провал (ЛП)

Соломон боится. Боится, что она упадет. Боится, что ей не хватает отдыха.

Она понимает. Ей тоже страшно.

Роды были легкими, но кровопотеря и кровоизлияние довели ее тело до предела. Та ночь оставила шрам и на ней, и на Соломоне.

Три единицы ее крови ушло, две заменили. Она была клинически мертва в течение четырех минут, пока не начались необходимые переливания крови и жидкости. В течение нескольких недель после родов ее тело было слабым и шатким. Как будто новая кровь в ее теле еще не успела запуститься. Когда она смотрелась в зеркало, ее лицо не соответствовало ее воспоминаниям. Ее улыбка была похожа на белую яичницу, которая может выскользнуть прямо из кастрюли.

Теперь, спустя месяц после возвращения Уайлдера домой, она окончательно пришла в себя. Они с Соломоном вошли в привычный ритм. Первые несколько недель они были похожи на зомби. Они смотрели друг на друга, как на святое дерьмо взглядом «мы действительно это делаем», а потом смеялись. Сейчас их шаткий ритм меняется с появлением Уайлдера, но это уже поток, наиболее близкий к расписанию. Ребенок спит весь день и не спит всю ночь. Ее грудь течет двадцать четыре семь. Вся скромность в окно. Она уверена, что даже Хаулер был свидетелем того, как у нее выскользнуло пару сосков, но это уже заботы другого дня.

Тесси всегда слышала поговорку "Опирайся на свое племя", но никогда не понимала, что она означает в полной мере, пока они с Соломоном не привезли Уайлдера домой. К ее удивлению, Хаулер организовал поезд с едой. Родители и сестры Соломона приезжали каждый день. Приносили еду, выгуливали Пегги Сью, часами укачивали Уайлдера, чтобы они с Соломоном могли поспать. Даже простое действие, когда кто-то держал ее сына, пока она писала, было спасительным. Ее очень трогает, как много людей помогали им. Даже Эвелин прислала им цветы и наняла домработницу.

Маленькие шаги. Они все делают маленькие шаги.

Придерживая ее за локоть, Соломон помогает ей выйти из душа. Она вытирается насухо и влезает в брюки для отдыха и мешковатую толстовку.

— Теперь еда, — приказывает он.

Вместо того чтобы дать ей дойти, он подхватывает ее на руки.

— Я могу идти, — возражает она, проводя руками по его темным волосам.

В ответ раздается ворчание несогласия. Обойдя спящего в кроватке ребенка, Соломон несет Тесси вниз по лестнице и ставит ее на ноги.

Маленький домик завален цветами, едой и пеленками. На стойке стоит несвежий кофе. В воздухе витает слабый запах грудного молока. Это беспорядок. Но это ее беспорядок. И это ее дом.

Соломон наполняет водой кастрюлю и ставит ее на плиту. Он занят собой, упорно молчит, но спина его напряжена. В его глазах глубокая тихая тревога. Она наблюдает за ним на кухне с потерянным видом.

— Соломон. — Тесси наклоняет голову, влажные светлые волосы рассыпаются по плечам. Она протягивает руку. — Иди сюда.

Когда он не двигается, не отрывая глаз от кастрюли, она вздыхает. В последнее время он так себя ведет. Держит дистанцию. Как будто если он подойдет ближе, то сломает ее. Сделает ей больно.

Поэтому она идет к нему.

Соломон нахмурился, когда она вошла в кухню.

— Тебе нужно отдохнуть, Тесс.

И она отдыхает. Она измучена. Но она также хочет нормальной жизни. Хотя бы крошечный кусочек, хотя бы на несколько секунд. Они должны ухватиться за эти торопливые глотки любви, когда это возможно. Ведь скоро Уайлдер проснется и попросит молока, а она будет сидеть в своем кресле-качалке. Но она благодарна за это. Ее жизнь. Обыденная. Новая. Уайлдер у нее на груди. Соломон рядом. Всегда рядом. Никогда не покидает ее.

Махнув рукой, она показывает на видеоняню на стойке. Мишка спокойно спит в своем тосте с авокадо.

— Перестань волноваться. Позволь мне жить, Соломон.

Он краснеет. От ярости у него сжимается челюсть.

— Черт, — говорит она, осознав свою ошибку. Она поднимает глаза и прижимает ладонь к его сердцу. — Я не должна была этого говорить. Прости меня. Мне очень жаль.

Без слов он заключает ее в объятия, крепко прижимая к себе. Вздохнув, Тесси обхватывает его за талию и упирается головой в мускулистую грудь, вдыхая знакомый лесной запах. Этот аромат навевает воспоминания. Мексика и его рубашки. Белопесчаные пляжи и соленый океанский воздух. Их гамак. Купание в океане. Закаты. Восходы. Послеполуденный секс. Соломон. Ее торжественный мужчина.

Она вдыхает глубже. Возвращаясь все дальше в свою память. В прошлое.

Бар "Медвежье ухо".

Они так далеко зашли. Как они сюда попали... для Тесси это почти необъяснимо.

— Тебе надо поесть, — говорит он, пытаясь вырваться из ее объятий, но она крепче прижимает его массивную фигуру.

— Мы должны остаться здесь. Вот так.

Соломон вздыхает, глубоко и низко. Разочарованно. Но напряжение уходит из его тела, и он опускает лицо, чтобы поцеловать макушку ее головы.

— Тесси, — прошептал он. Его руки ложатся на ее бедра. — Моя Тесси.

Она поднимает на него глаза.

— Скажи мне, что не так?

— Ты должна позволить мне отвезти тебя обратно в Лос-Анджелес.