Детский отпуск или провал (ЛП)

— Да. — Она поднимает телефон, чтобы сделать снимок, затем опускает его и морщит нос. — На фотографиях это никогда не выглядит одинаково.

— Именно поэтому ты должна наслаждаться моментом.

Ее губы искривляются.

— Очень мило с твоей стороны, Соломон.

Он язвительно усмехается.

— Если хочешь хороший вид, приезжай в Чинук.

Она наклоняет голову, ее длинные светлые волосы водопадом падают на плечи.

— Что такое Чинук?

— Маленький городок за пределами Анкориджа. Где я живу. Чинук, Аляска.

— Аляска. — Боковым зрением она изобразила дрожь. — Боже. Это как будто противоположные концы спектра. Что, там сейчас идет снег?

— Возможно. — В сентябре еще рано для снега, но, как известно, такое случается.

Она вскидывает бровь, на ее губах появляется слабая улыбка.

— По-прежнему лучшее место для звезд?

Его сердце замирает при воспоминании о той ночи.

— Чертовски верно.

Уведомление.

Уведомление.

Уведомление.

— Эта штука когда-нибудь остановится? — Соломон ворчит. С тех пор как он нашел ее, ее телефон постоянно звонит, вызывая у него желание сбросить его с террасы.

Надув грудь, она преувеличенно вздыхает, прерывая зрительный контакт с ним, чтобы внимательно изучить свой телефон.

— Если бы.

Ее голос заставил его пристально посмотреть на нее.

В ее словах звучит тот же отчаянный тон, который она использовала, когда говорила: «Я не такая уж и ужасная». И от этого ему захотелось ударить по чему-нибудь. Скорее всего, человека на другом конце телефона.

Она поднимает аппарат, набирает бешеный текст, затем поворачивается на каблуке и убегает.

Соломон следит за ее движением, наблюдая, как она исчезает в спальне. Соломон проводит рукой по затылку, ощущая странную беспомощность, покачивающуюся внутри него, как потерянный буек. Он гадал об этой девушке последние полгода — как ее зовут, откуда она, почему она сбежала от него на следующее утро, а теперь она здесь, но все, что он может сделать, — это завязать неуклюжий разговор.

Все это неловко. Он будет с ней три проклятых дня. Одна его часть хочет заняться делами, решить, как воспитывать их сына, а затем сесть на ближайший самолет и вернуться в Чинук. Другая часть, та, что не может отрицать ту ночь между ними, хочет узнать о ней больше. Хочет сказать ей, что она осветила его, и с тех пор он уже не тот, что прежде.

Повернувшись к воде, Соломон глубоко вдыхает запах соли и прибоя. В Мексике нет снега и гор, но, по крайней мере, это не цементный город. Он осматривает горизонт. По океану лениво плывет катамаран. Волны разбиваются о берег. И…

Пронзительный крик из спальни.

Тревога заставила его вскочить, адреналин мгновенно хлынул по венам.

— Тесси? — зовет он, вбегая в спальню.

Она стоит рядом с плюшевой двуспальной кроватью, на ней махровый халат поверх комбинезона, на ее красивом лице — потрясенный взгляд.

Он хватает ее за руку, оттаскивая от невидимой угрозы.

— Что такое? Что случилось? — Сердце колотится, он ищет виновника. Может быть, грызуна, которого он может прогнать, а может быть, жука, которого он может прихлопнуть ботинком.

— Это. — Она жестикулирует, ее руки бешено вращаются. — Вот черт. Это мой худший кошмар. Здесь только одна кровать. Одна кровать, Соломон.

— Господи. И это все? — Он тяжело дышит, его пульс бьется в каком-то странном ритме. Эта женщина заставляет его потеть, заставляет его выходить из себя, а он знает ее всего несколько часов. — Я буду спать на диване, хорошо?

Ее напряженное выражение лица немного расслабляется, и она моргает.

— Ты будешь?

— Буду.

— Отлично, — фыркнула она, двигаясь к своему чемодану. — Тогда я распакую вещи.

— Позволь мне, — говорит он, перехватывая ее, прежде чем она успевает схватить переполненную сумку. — Я не хочу, чтобы ты поднимала что-то тяжелое.

То, как расширились ее глаза, выражение удивления на ее лице, поразило его. Как будто никто никогда раньше не предлагал позаботиться о ней.

Он поднимает чемодан с пола и ставит его на багажную полку рядом с кроватью.

— Господи, что здесь, кирпичи?

Она обходит его, на ее губах играет улыбка.

— Нет. Детские вещи.

Соломон смотрит, как Тесси распаковывает толстую стопку книг для детей, все с названиями, похожими на фильмы ужасов, от которых у него подскакивает давление: Laboring Your Way, Breastfeeding Like a Boss, The Quickening. Затем идут дородовые витамины, леггинсы и странное приспособление в виде палочки, прикрепленной к длинному шнуру.

— Это монитор сердцебиения плода, — объясняет она, видя его растерянность. — Допплер. Так я могу слушать сердцебиение Мишки. — Кончики ее ушей приобретают восхитительный розовый оттенок. Она опускает руку, чтобы погладить свой живот. — Мы на острове, и поскольку моего врача здесь нет. Я хотела убедиться, что с ним все в порядке. На всякий случай, знаешь ли.

У Соломона пересохло во рту. В груди заклокотало от переполняющей его благодарности при мысли о том, что Тесси так хорошо заботится об их сыне еще до его рождения.