Детский отпуск или провал (ЛП)

— Сол? — слышится голос Мелоди, и она подходит к Эш сзади. — Мы убрали стулья, но ты должен помочь нам перенести арку из воздушных шаров.

— Кто это «мы»? — Из коридора появляется Хаулер, на его мальчишеском лице появляется хмурое выражение. — Потому что я напряг не меньше десяти мышц, таская за тебя эту фермерскую скамейку.

— Вот, я возьму ваши пальто. — Джек хлопает Соломона по плечу и обнимает Тесси. — С возвращением, Тесси.

— Спасибо.

Мелоди опускает на торс Тесси голубой шелковый поясок. На нем написано BABY MAMA.

— Давайте, — говорит Эш, когда появляется Джо с бутылкой шампанского. — Давайте начнем вечеринку.

— Сейчас. — Джо машет рукой Соломону, одновременно отпихивая Хаулера толчок, что говорит Тесси о том, что он дергал ее за косички. — Тогда вы, мальчики, разбегайтесь.

Ее сердце слишком легкое для ее тела. От этой демонстрации семьи ее глаза снова грозят наполниться слезами. Но Соломон уже рядом, обнимает ее и прижимает к своему сильному телу. Он наклоняется к ее уху и говорит:

— Развлекайся. И помни, кодовое слово — Бананы.

Она целует его, улыбаясь в бородатый рот.

— Никогда.

***

Соломон склонился над моторным отсеком в гараже своего отца, подсоединяя и отсоединяя провода на карбюраторе.

Он наслаждается собой. По-настоящему, блядь, наслаждается. Тесси в доме, надеется хорошо провести время, а он здесь, со своим лучшим другом и отцом, потягивает холодное пиво и работает над джипом, который не видел дороги со времен Второй мировой войны.

— Подай-ка мне этот гаечный ключ, ладно, сынок?

Соломон передает его. Он поправляет куртку, стряхивая с себя холод. Несмотря на утепленный гараж и отопление, температура за последний час упала на десять градусов.

— Надвигается буря, — говорит отец, словно прочитав мысли Соломона. — Скоро пойдет снег.

Соломон хмурится.

— Еще рано. — Слишком рано.

— Я думаю, джип прострелен. — Хаулер откинулся на спинку стула, скрестив руки на своей черной кожаной куртке. — Джек, тебе лучше всего продать этот ржавый кусок дерьма.

Его отец смеется.

— Он не прострелен, — говорит он, ласково похлопывая по боку джипа. — К следующей весне я поставлю этого щенка на дорогу. — Он криво усмехается. — Может быть, мы поедем с Тесс и малышом посмотреть на водопад Тандерберд.

Он говорит это так легко, но у Соломона перехватывает дыхание. В это время в следующем году его сын будет здесь. И это так просто. Видеть его будущее. Рождество, семейные ужины, поездки с отцом, готовка на кухне вместе с сыном, поцелуи Тесси на крыльце под звездами.

Мишка — его.

Тесси — его.

Черт, но он должен сказать ей об этом. Сказать ей, что он хочет, чтобы она была в его мире, чтобы она была в Чинуке.

Чтобы она осталась. Навсегда.

Господи. Она собирается посеять хаос и беспорядок в его спокойном мире, а он, черт возьми, не может ждать.

Черт, он уже потерял всякий контроль над собой.

От выражения ее радости на лице, когда они пришли на вечеринку, предназначенную для нее, у него закружилась голова, как будто все поставлено на карту. То, как она засветилась, как ожила, — он хотел бы видеть это выражение на ее лице каждый день до конца своих дней.

Мысли о Тесси, о сыне заставили Соломона повернуться к Хаулеру и сказать:

— Когда мы откроем бар, я хочу составить расписание. Особенно после рождения ребенка.

Теперь он не отступит. Тесси — его приоритет. Он не повторит своей ошибки с Сереной.

Лицо Хаулера исказилось.

— Она уже держит тебя на поводке, — бормочет он.

— Не держит, — рявкает Соломон, заставляя отца занять себя на другой стороне гаража.

— Как скажешь.

Он смотрит на своего друга, который выглядит раздраженным и взволнованным.

— Тебе не нравится Тесс? — рычит он, решив, наконец, спросить об этом.

Хаулер отхлебнул пива и выбросил банку в мусорное ведро.

— Мне нравится Златовласка.

— Чушь. Ты ведешь себя как осел с тех пор, как она здесь появилась.

Поколебавшись, Хаулер проводит рукой по своим грязно-русым волосам. Затем он открывает рот.

— Уже быстро, парень. Слушай, мы все рады, что ты выходишь из своей скорлупы, но не кажется ли тебе, что это слишком быстро? Ресторан, девушка? — Он гримасничает. — Ты ничего не должен этой девчонке. Ты ее обрюхатил, и, конечно, уже слишком поздно что-то делать…

Соломон закрывает глаза, его сердце сжимается в тисках при этой мысли.

— Не говори так, мать твою.

— Она всего лишь девчонка, — говорит Хаулер со злостью в голосе.

Он сжимает руки в кулаки, слова ударяют его в самое сердце.

— Тесси не просто какая-то девчонка.

На периферии видна открывающаяся и закрывающаяся дверь гаража. Джек исчезает в холоде, чтобы выйти из кипящего разговора.

— Так и есть. — Хаулер ударяет пальцем. — Признайся. Она первая девушка, которую ты трахнул после Серены. Она — чертов отскок.

Его терпение лопнуло, ярость запылала в его жилах.

— Хаулер, клянусь, еще раз заговоришь о ней в таком тоне, и я выбью тебе все зубы на хрен.

Раздувая ноздри, Хаулер сползает с табурета, надувает грудь.

— Ну так сделай это.