Детский психоанализ

Если теперь мы попытаемся определить, в какой же момент Анна Фрейд считает необходимым заменить аналитические меры на воспитательные, то убедимся, что маленькая пациентка сама сигнализирует нам об этом. Анна Фрейд наглядно объяснила ей (на стр. 41), что столь агрессивно себя ведут только по отношению к людям, которых ненавидят, и ребенок не замедлил поинтересоваться, почему «она почувствовала такую ненависть к своей матери, которую, как она считала, очень любит». Этот вопрос весьма разумен; он выявляет четкое понимание смысла анализа, которое мы нередко обнаруживаем у детей, страдающих определенного типа навязчивыми состояниями, даже если им совсем мало лет. Оно показывает, что следовало бы избрать аналитический путь, чтобы продвинуться вперед. Однако, Анна Фрейд отказывается от такого пути, и вот, что мы читаем затем: «Я не стала ей больше ничего объяснять, потому что сама дошла до пределов того, что мне было известно». Ее маленькая пациентка попыталась самостоятельно обнаружить путь, который позволил бы ей двигаться дальше. Она повторила уже рассказанный однажды сон, чье значение заключалось в упреке, адресованном матери, что та отдалялась всякий раз, когда ребенок более всего нуждался в ней. Несколько дней спустя она рассказывает совсем другой сон, который явно демонстрирует ее ревность по отношению к младшим братьям и сестрам.

Анна Фрейд тогда остановилась и прекратила продвигаться вглубь анализа, — в тот самый момент, когда она должна была проанализировать ненависть ребенка к матери, то есть именно тогда, когда речь впервые зашла о том, чтобы до конца разобраться и осветить эдипальную ситуацию. Это правда, что она высвободила некоторые из садистически-анальных тенденций и позволила произойти их отреагированию, но она воздерживается исследовать те связи, которые приводят эти тенденции к эдипальному развитию. Наоборот, Анна Фрейд, ограничивает свои попытки проникнуть даже в поверхностные слои: сознательные и предсознательные. Если судить на основании того, что она пишет, действительно возникает впечатление, будто она забыла о том, что заставила возвести ненависть и ревность к братьям вплоть до бессознательного желания им смерти. Если бы она это сделала, точно также вплотную она приблизилась бы к желанию смерти матери. Более того, ей пришлось бы избегать соперничества с матерью, так как иначе пациентке и аналитику уже было бы известно немало вещей о той ненависти, которую ребенок испытывал к матери.

В четвертой главе книги, где Анна Фрейд приводит этот пример аналитического случая с целью доказать необходимость для аналитика периодически выступать в воспитательной роли, главным образом, освещается позиция аналитика, о которой я только что говорила. Со своей стороны я бы выдвинула другое описание: пациент отчасти начал осознавать собственные садистически-анальные фиксации, но отсутствие последующего анализа эдипальной ситуации помешало ему полностью и во всей глубине освободиться от них. По моему мнению, недостаточно всего лишь сориентировать и подтолкнуть ребенка к овладению и болезненному контролю своих освобожденных от вытеснения влечений. Их следовало бы подвести под дальнейший, более всесторонний анализ тех движущих сил, которые скрываются за подобными тенденциями.