Детский психоанализ

Рука об руку с приумножением интересов и все более сильным переносом на меня стали возникать до той поры отсутствовавшие объектные отношения. В течение нескольких месяцев его отношение к матери и няне изменилось до нормального и приобрело эмоциональную окраску. Дик открыто выражал желание, чтобы они присутствовали, стремился обратить на себя их внимание и беспокоился, когда они уходили. В его отношениях с отцом также наметились различные и многочисленные признаки нормального развития эдиповой ситуации. В целом, с объектами формировались все более и более прочные отношения. Желание быть понятым, которое прежде отсутствовало, получило новую экспрессивную силу. Дик пытался сделать так, чтобы его поняли, при помощи своего все еще скудного, но стремительно расширяющегося словарного запаса, и старался его всячески обогатить. Плюс ко всему, некоторые признаки очевидно указывали, что у него устанавливаются адекватные отношения с реальностью. С начала его анализа прошло шесть месяцев, его ход и развитие, которое возобновилось по всем основным направлениям и продолжалось все это время, позволяет мне предположить благоприятный прогноз. Большинство специфических проблем, характеризовавших его случай, стали вполне разрешимыми. Так, установить с ним контакт оказалось вполне возможным даже на основе того небольшого количества слов, которые были ему доступны, удалось заставить его тревогу проявиться, несмотря на то, что поначалу признаки интереса или эмоций у него начисто отсутствовали. Далее открылся путь для того, чтобы постепенно разрешить и отрегулировать новые проявления высвобождаемой тревоги. Считаю необходимым подчеркнуть особо, что в случае с Диком я несколько модифицировала свою обычную технику. Как правило, я не интерпретирую материал до тех пор, пока он не будет выражен явно и не подтвердится различными репрезентациями. Но в данном случае, когда способность репрезентировать материал отсутствовала практически полностью, мне приходилось самой предлагать интерпретации и полагаться на собственные знания, поскольку поведенческие репрезентации Дика оставались по-прежнему относительно размытыми. После того, как удалось найти доступ к его бессознательному, я смогла активизировать и его тревогу, и другие аффекты. Репрезентации после этого стали значительно красноречивее, и вскоре я получила возможность перейти к технике, которую обыкновенно использую для анализа маленьких детей.

Я уже разъясняла, как мне удалось заставить тревогу проявить себя, снизив ее уровень в латентном состоянии. Как только она манифестировалась, у меня появился шанс частично развеять ее, благодаря интерпретации. Однако, тем временем выяснилось, что эффективнее она прорабатывается иным способом, а именно путем ее распределения между новыми предметами и интересами, благодаря чему она унизилась до уровня, приемлемого для Эго. Только дальнейший ход лечения сможет подтвердить, обретет ли Эго способность при таком количественном регулировании тревоги переносить и перерабатывать ее нормальный объем. В случае Дика речь шла, прежде всего, об изменении в ходе анализа основополагающего фактора его развития.

Единственное, что могло сработать в лечении этого ребенка, который был неспособен дать себя понять и чье Эго было закрыто от любого внешнего воздействия, — это настойчивые попытки отыскать доступ к его бессознательному и расчистить пути для развития Эго после смягчения бессознательных трудностей. В случае Дика, впрочем, как и в любом другом, подступы к бессознательному должны были пролегать через Эго. Изменения в ходе анализа доказали, что даже такое, крайне слабое развитие Эго, тем не менее, послужило достаточным условием, чтобы завязался контакт с бессознательным. С теоретической точки зрения принципиально важно, и я особо подчеркиваю, что даже в случае, когда нарушения развития Эго настолько серьезны, чтобы сохранялась возможность повлиять на него и развить как Эго, так и либидо, просто за счет изменений в ходе анализа бессознательных конфликтов. Причем, совсем не обязательно обременять Эго каким-либо специальным обучающим воздействием, даже недостаточно развитое. Если Эго ребенка, который вообще не вступал в отношения с реальностью, смогло выдержать снятие отрицаний при помощи анализа и не разрушиться под натиском Оно, вполне очевидно, что всерьез опасаться, будто у детей-невротиков (то есть в значительно менее экстремальных случаях) Эго может быть сокрушено разрушительным воздействием Ид, просто нет причин. Здесь также стоит отметить, что прежде неподдающийся никакому воспитательному воздействию, применяемому окружающими, в той мере, в какой психоанализ дал Эго возможность развиваться, Дик все больше открывался для такого воздействия, которое теперь могло следовать за инстинктуальными импульсами, мобилизованными анализом, и прекрасно соответствовало задаче контроля над ними.