Детский сад

В машине Максим снял кеды и, подобрав ноги, укутался в свое пальто. Тезка сидел тихо, откинув голову на подголовник, Стаса еще не было. Егор поерзал, устраиваясь, ботинки решил не снимать, натянул шлем, спрятал руки. Продолжил гревшее воспоминание.

Вот повернулись, смотрят.

Стал вспоминать имена, возраст, кто откуда.

Среди смотревших некоторых уже не было, но они тоже сидели со всеми, тоже что-то говорили. И он говорил, смеялся.

Надюха. Тоже смеешься, давно пора было тебя рассмешить, несмеяну. Совсем рядом. Захотелось дотронуться. Протянул руку и коснулся щеки. Она, по-кошачьи нагнув голову, потерлась о руку. Близко как. Обнял за талию и притянул к себе крепко. Холодно. Впереди холодно. Прижал еще крепче, уже понимая, что и она мертвая. Отпустил и побежал. На холме стояла девушка и махала руками - к ней, она расскажет. Белая дорога мелькала внизу. Точно. Лучше лететь. Но где-то тут место страшное. Вот оно, вот! Прямо в белое с размаху. Лежал, обняв себя, а сверху катилось. Серый тент треугольником растянут, там живое умирает. Сбоку оказался Стас и протягивал руку. Рука тянулась, вытягивалась, удлинялась, дотронулась.

Егор, замотав головой, открыл глаза - Стас стоял рядом, открыв дверь, и толкал в плечо.

- Давай. Выходи освежись. Все еще под впечатлением, Егор вылез из машины, соображая где он и кто.

Снаружи было противно. Стас аккуратно захлопнул за ним дверь, кивнул и пошел к себе. Егор, ежась, попытался вспомнить важное, вспоминать не хотелось. Зачерпнул в ладони снега и прижал к лицу.

Три часа промаялся: курил, ходил, приседал, отжимался, залезал тихонечко в машину. Наконец разбудил Макса и блаженно устроился надолго, сняв башмаки. Заснуть получилось нескоро.

Утром Максим сообщил, что прошла машина в сторону М… Фура.Стас разорался, что надо было разбудить, за ней ехать, но Макс только хладнокровно пожал плечами. Может и надо было, а может и нет. Он решил, что раз никто не проснулся, то не надо. Стас ходил набычившись - все хотел быть главным.

Тезка вытащил примус, налил в чайник воды из канистры, подкачал и сноровисто запалил. Примус жизнерадостно заревел на всю округу, воображая себя реактивным истребителем.

Плевать. После скрюченного сна в машине и утренней перепалки настроение у всех было раздолбайское.

Заледеневшее вчера небо за ночь подтаяло, в полыньях плескался синий океан, а из-за леса медленно выплывала красная рыба-солнце. Чукотский эпос вибрировал варганом-примусом в непроснувшемся теле и настраивал на неспешную поездку в нартах на край земли.

Неспешно позавтракали чем Стас послал, вскипятили еще пару чайников и заварили термос. Настоящий мужчина после завтрака подобрел, задвинул челюсть и в который раз принялся изучать карту.

Следующим крупным пунктом было С.

Сам город лежал в стороне и за трассу цеплялся только краешком предместий. В одиннадцать часов выехали. По следам фуры. Ехали, ехали. В машине было тепло и уютно, и

Егора потихоньку разморило.

- Не останавливайся! - орал Стас.

К обочине приткнулась фура, а посреди дороги стоял парень в армейском бушлате и поднимал вверх пустые ладони. Тезка быстро обернулся.

- Ты куда смотришь! Ты кого здесь! Давай жми! Засада!

Газанул и понесся прямо на парня.

В последний момент тот отпрянул, пропустил, разевая рот. Лицо бледное, вздернутый маленький нос, гневные глаза. Егор посмотрел назад - парень что-то кричал, потом, нагнувшись, зачерпнул снега и бессильно швырнул им вслед.

- Вот и фура. - сказал Макс.

- Хрен с ней!

- Может им помочь надо? - вставил Егор.

- Хрен с ними! Вот правда гамадрил!

- Дурак ты! - сказал Макс. - Может вместе бы поехали. Стас перегнулся к нему, сверкая глазами. Но не более того. Дружной поездка не получалась.

Поворот на С. проезжали осторожно, медленно, напряженно вглядываясь в окна. Все было тихо.

Никого.

Потихоньку поехали быстрее.

Внезапно негромко бзенькнуло и в тезкином окне появилось аккуратное маленькое отверстие. Следом раскатилось приглушенное эхо выстрела. Машина, яростно взрыкнув, прыгнула вперед и понеслась. Егор перегнулся - Тезка на вид был невредим, глаза большие, но живые.

Стас пошарил у себя на коленях и показал сплющенную об косяк пулю. Поцеловал и положил ее Тезке в карманчик куртки. Потрепали по плечу водилу. Тот улыбался.

Дальше ехали спокойно. Не доезжая В., остановились попить чаю.

Остановились возле памятника - огромный раненый солдат полз со связкой гранат на запад, откуда приехали. Послание было адресовано не им, но все равно тревожно.

Красная рыба-солнце навела в своем хозяйстве порядок, подрасчистила и теперь удовлетворенно пожелтела.

В воздухе кружились редкие внеплановые снежинки, непонятно откуда берущиеся и разборчиво выбирающие место посадки. Снег забился солдату в складки лица, гимнастерки.

Столько народу здесь поубивало.

А потом все равно наши победили.

После второй Волны (тогда то и придумали этот термин) такая паника в мире началась: подсчеты, версии, границы закрывали, солдаты в противогазах, а сейчас тихо, пустынно. Без суеты. Без наших. Сейчас то уж по идее все наши? Только почему-то все стреляют.