Детское время (СИ)

— Когда он есть, этот мазут. Но тяжелые фракции нефти выгоднее перерабатывать на масла, да и вообще нефть для химии полезнее чем в качестве топлива. Кстати — я это случайно знаю, но знаю точно — из запаса у нас почти триста тысяч тонн как раз в Экваторе заныкано. Потому что там в сезон ураганов с доставкой все очень непросто, так что запас точно необходим. А если поглубже копнуть… я, конечно, копать не буду, но если тебе вдруг интересно будет, то займись… лично я думаю, что все эти запасы как раз в таких удаленных местах сосредоточены. Точнее, рассредоточены, ну или там, откуда в удаленные места все в сезон разводится. А чего тебя вообще это вдруг обеспокоило-то?

— Да я просто справочник почитала старый, вот и удивилась: ну никак у меня не получается понять, куда моя, например, семья тратит по двадцать литров солярки ежедневно. Это если внуков даже не считать. А вот сколько народа производством моторного топлива занято, я примерно представляю — и очень хорошо представляю, какая у нас нужда в рабочих. Вот и подумала, что если этих рабочих на что-то более полезное приспособить…

Министр топливной промышленности Годун Деянов об излишках дизтоплива вообще не думал, мысли его занимали вопросы «а где бы этого топлива побольше сделать». Потому что в принципе Никита был прав насчет дизельных электростанций, он только в количестве их несколько ошибался. Вот взять к примеру небольшой островок Лебинтос…

Таисия Колмогорцева, дочь Веры Кузнецовой, сумела все-таки превратить этот лысый островок в настоящий «цветущий сад». А точнее — в огромную оливковую рощу, окруженную кедрами и кипарисами. За сорок лет остров (как и второй и купленный Таисией относительно большой остров Кинарус) полностью преобразился. На нем появился довольно толстый слой плодородной почвы (состоящий наполовину из привозных глины и песка, а на вторую половину — и перегнивших водорослей и отходов рыбопереработки), а на этой почве теперь чего только ни росло! В основном, конечно, оливковые деревья, но местное население кормилось и с огородов, и, естественно, с моря. Населения было чуть меньше трех тысяч человек (на всех островах, потому что на Кинарусе из «постоянного населения» были лишь две семьи смотрителей местного маяка), и это население в значительной части работало на двух консервных фабриках, где выпускались рыбные консервы и оливки, а «фабрику», изготавливающую губки для мытья можно было и не считать. Фабрики были не очень большие (так как взрослого работающего народа там было менее полутысячи человек), но электричество жрали как не в себя, ведь те же автоклавы дровами топить ну никак не получалось так как дров на острове не было. Поэтому стояла на острове и электростанция с двумя (второй — резервный) генераторами по два мегаватта, и топливохранилище на пять тысяч тонн солярки. Тепло с холодильников электростанций шло на опреснительную установку, выдающую ежесуточно по двести тонн пресной воды — очень нужной воды, так как летом дождей практически не было — а перекачать эту воду на сотню метров в горы тоже ведь немало энергии нужно. Опять же, хотя на Кинарусе населения и не было практически, но даже не в сезон там постоянно болталось до сотни вахтовиков с Лебинтоса и вода там тоже требовалась, да и горы были как бы не вдвое выше — так что электростанция и там имелась, на шестьсот киловатт, к тому же опреснитель там тоже не духом святым питался, тепла от дизеля ему не хватало. Десять тонн солярки в сутки — это вроде и не очень много, но столько тратилось если не учитывать потребности рыбаков. Ну и транзитных кораблей, делающих дозаправку на острове — так что запасов в топливохранилище хватало не на полтора года, а месяца на три от силы. На Лебинтос ходил специально выделенный танкер серии «Василевсов», который успевал заодно обслуживать и причалы в Александрии (и которому тоже топлива требовалось немало) — но крошечный островок в Эгейском море был всего лишь «наглядным примером» того, как один человек может «употребить» двадцать литров солярки в сутки.