Детство и общество

Маленькие мальчики (вместо игры с луком и стрелами, да костями бизона) увлечены арканами и рогатками, и ради торжества духа охотника их поощряют гоняться за петухами и другими мелкими животными. Девочки играют в куклы и посильно участвуют в ведении хозяйства.

К пяти-шести годам ребенок племени дакота уже сознавал, что в семье он нежно любим и находится в полной безопасности. Какое-то разделение полов вступает в силу, но от обычая избегания уже отказались, и это отмечается практически всеми наблюдателями как наиболее характерная перемена. Лишь в парных танцах братья и сестры продолжают избегать друг друга.

В школе дети с большей примесью индейской крови учатся получать удовольствие от состязания, и вообще школа используется как место встреч, когда семейные узы становятся тесными. Все же многие выходят из соревнования, а некоторые совсем отказываются отвечать на вызов. «Требование конкурировать в классе противоречит характеру ребенка дакота, и он осуждает соперничающих детей среди своих товарищей». Это препятствие, в сочетании с неспособностью говорить по-английски и боязнью белого учителя, приводит к частым случаям смущенного ухода в себя или побегам. Ребенка не наказывают, когда он сбегает домой: его родители сами имеют обыкновение бросать работу или покидать общину, когда испытывают растерянность или гнев.

Младшие мальчики бьют девочек больше, чем это обычно бывает в белых школах. Старших мальчиков соревновательные игры, такие как бейсбол, могут иногда приводить в замешательство из-за необходимости проявлять соревновательность. Однако среди мальчиков отмечается возросшая тенденция драться яростно (теряя контроль над собой) как в школе, так и дома.

Старшие девочки до сих пор ведут себя с опаской по отношению к юношам и мужчинам, путешествуют всегда в компании с другими девочками, отказываются ездить верхом и держатся совершенно обособленно от мальчиков.

Школа-интернат, которая (по сравнению с домашней жизнью) оказывается местом материальной роскоши и богатых возможностей для реализации разнообразных интересов, несет с собой самые приятные годы в жизни индейского ребенка. Тем не менее, подавляющее большинство учеников средней школы ее не заканчивают. Рано или поздно они начинают прогуливать уроки и, в конце концов, бросают учебу навсегда. Причина — опять-таки состояние замешательства и растерянности в ситуациях, где проблемы стыда и конкуренции, чистокровности и нечистокровности, мужского и женского стали неразрешимыми из-за изменения нравов. Кроме того, длительное обучение, по-видимому, не сулит в данном случае более определенной идентичности (или более гарантированного дохода).

Исключая годы экономического бума, повзрослевшие мальчики и девочки склонны оставаться в резервации или возвращаться в нее. Вследствие полученного в раннем детстве воспитания, их родной дом, вероятно, остается самым безопасным местом, несмотря на то, что школьные годы сделали старшее и младшее поколение менее приемлемыми друг для друга. Узнав, что нужды можно избежать, юноши уже не желают мириться с тем, чтобы их отцы оставались безработными или просто бездельничали. Став более честолюбивыми, они порицают устойчивую тенденцию к зависимости от правительства. Привыкшие теперь в большей степени к образу жизни белых, они находят постоянное давление критических сплетен деструктивным, особенно в тех случаях, когда оно разрушает то немногое, что им самим удалось ассимилировать из этого образа жизни. То, чему молодые люди научились в школе, подготовило их к гомогенному развитию племенной реабилитации, которая удерживается от кристаллизации соблазнами армейской службы, сезонного труда или работы на заводах. Последние тенденции ставят индейских юношей перед проблемами беднейших белых селян и цветных горожан. И только служба в армии придает новый блеск древней роли, да и то, когда выпадает жребий побывать на войне.

Те, кто следует примеру своих учителей и поступает в колледж или готовится к должности государственного служащего, как правило, ищут работу в других резервациях, дабы избежать двойной морали, согласно которой их признают лучше подготовленными, но ожидают, что они будут молчать, когда говорят их более опытные и старшие соплеменники. Таким образом община теряет своих потенциальных лидеров. Молодые мужчины и женщины, отличающиеся цельной натурой и запасом жизненных сил, появляются до сих пор, однако они составляют исключение. Заслуживающие доверия новые модели для детей дакота еще не кристаллизовались.

Мы отметили в общих чертах то, что согласно исследования Мак-Грегора, осталось неизменным в воспитании индейского ребенка. Теперь посмотрим, что изменяется.

Самое большое изменение в жизни дакота, вероятно, коснулось статуса семьи в целом: вместо того чтобы служить укреплением самодостаточности, она стала прибежищем тех, кто ощущает себя изолированным и неспособным.