Детство Лермонтова

Приехал Афанасий Алексеевич, съехались разные соседи с детьми и родственниками — Юрьевы с мальчиками, помещица Давыдова из Пачелмы с сыном Колей, Максутовы из Нижнего Ломова, тоже с мальчиками, Елизавета Ивановна Горсткина.

Когда все съехались, бабушка велела Мише играть с детьми, а не сидеть с отцом, что очень его огорчило.

В доме сразу стало тесно, шумно, весело. Гости заполнили все комнаты и внизу и на антресолях, собирались в гостиной, оживленно переговариваясь, а в зале фортепьяно не умолкало.

Утром в день рождения парадные комнаты оказались убранными гирляндами живых цветов, сплетенных в виде буквы «М». После церковной службы в домовой церкви Миша получил много подарков и от бабушки и от всех гостей, потом вышел на балкон со своими гостями-сверстниками и смотрел, как угощают дворовых. Во дворе начались пляски, пение и хороводы. Собралось «войско» приветствовать своего командира. Миша надел военный костюм, и все пошли показывать гостям траншеи.

Тем временем в зале накрыли стол и поставили на него букеты, фрукты и кушанья, которые являлись чудом поварского искусства. Арсеньева села во главе стола с Мишей, окруженная своими родственниками — Столыпиными, Евреиновыми и Раевскими. Лермантовы же сидели рядом с Арсеньевыми, подальше от хозяйки. Вскоре все развеселились. За обедом пили шампанское. Каждое новое блюдо имело форму буквы «М». На пирогах и на пирожных было выведено наслойками теста: «Мише 7 лет». Глаза Миши самолюбиво вспыхивали, когда он это замечал.

Не хватало оркестра, но Арсеньева не терпела музыки в доме после всего пережитого.

После обеда в саду зажгли свечи в цветных фонарях. Гостям показывали привезенных из Москвы оленя и лося, которые ходили по двору на свободе.

Во двор выкатили бочку с водкой, и крестьяне подходили угощаться. Дворовые были одеты по-праздничному, а волосы смочили квасом, чтобы гладко лежали. Принесли бочку пьяных вишен. Девушки поели перебродившие ягоды, быстро развеселились, стали хохотать. На большом столе под липами повара поставили противни с горячими капустными и картофельными пирогами из ржаного теста.

Когда все наелись, разгоряченные парни, балуясь, начали кулачный бой. Гости вышли на балкон второго этажа и с интересом смотрели на эту забаву. Столыпины вспоминали, как отец их, Алексей Емельянович, знаток кулачного боя, называл приемы кулачных бойцов: «ударить к месту» значило бить по «артерной жиле» на шее, «под микитки» — в левый бок, близ сердца, «земляных послушать часов» — удар по виску, «рождество накрасить» — разбить скулы, подбить глаз.

Гости сидели на балконе. Столы были уставлены подносами с угощением; горками лежали пряники, орехи, леденцы в цветных бумажках. Миша горстями бросал их победителям, гости ему помогали. Затем Мише подали поднос с серебряными деньгами, он опрокинул его в толпу, и тут началась почти драка.

Но вот стемнело. Зажгли фейерверк. Разноцветные ракеты взлетали в воздух, и бенгальские огни освещали сказочную красоту тарханского сада то зелеными, то розовыми вспышками.

Спать ушли поздно, но разгоряченный мальчик долго не мог заснуть, взвинченный впечатлениями дня, и плакал, когда на следующий день гости стали разъезжаться. Вместе с бабушкой Миша выходил всех провожать; за ним шли олень и лось.

Однако с оленем надо было держаться осторожно: у него выросли большие ветвистые рога, и он стал баловать.

Вскоре после празднования Мишенькиного дня рождения коровница Степанида понесла ведро с молоком на кухню, а олень разбежался, ткнул ее рогами в грудь и стал пить из ведра молоко. Коровница упала без чувств и после этого долго болела.

Доезжачий Потапов сам ухаживал за зверями. Однажды он понес им корм. С ним пошел сторож, который сидел у ворот и объяснял Потапову, какую ему надо сшить к зиме шапку. Олень, увидав незнакомого человека, боднул его и повалил. Наконец досталось и самому Потапову: олень стал бодать и его.

Об этих случаях Потапов доложил Абраму Филипповичу, а тот сообщил Арсеньевой; она распорядилась тотчас же запереть оленя в сарае вместе с лосем — не дай бог, они Мишеньку могут забодать.

Через несколько дней доезжачий сообщил, что олень захирел, перестал принимать корм, а лось, прижавшись к нему, лежит рядом. Через неделю олень издох; Арсеньева стала бояться, что и лось заразится от него, и приказала зарезать здорового лося, а мясо его употребить в пищу, что и было исполнено. Кстати сказать, мясо оказалось жирным и вкусным.

Доезжачий и дворовые скрыли от барыни, что они схитрили: несколько дней не давали оленю еды, отчего он и пал.

Осень вступила в свои права. Дни стали короче, и все больше времени приходилось проводить дома. Миша опять пристрастился к рисованию и чтению и все жаловался, что нет книг, но бабушка говорила:

— Доктор находит, что много читать вредно.

Священник тарханской церкви Алексей Полузаков стал заниматься с мальчиком чтением и письмом. Для занятий отвели маленькую комнатку.