Детство Лермонтова

В этот приезд Юрий Петрович сказал мальчику, смеясь, что учителя жалуются на него: слишком много он им задает вопросов. Только что они расскажут урок, а Миша начинает их расспрашивать, и в конце концов получается, что ученик их экзаменует, а не они его.

— Уверяют, что ты задаешь вопросы не по существу, — сказал Юрий Петрович.

— Не знают просто! — хмуро ответил мальчик. — То, что в учебнике есть, они, конечно, знают, но это я и сам могу прочесть.

— Тогда тебе нужны профессора! — обнимая сына, с улыбкой молвил Юрий Петрович.

Оказывается, Миша читал свои учебники по нескольку раз. Он раскрывал их, как только получал, и внимательно читал подряд всю книгу. Поэтому он знал заранее весь курс наук, который ему надлежало пройти, и каждый урок, который для всех мальчиков был новым и трудным, казался ему легким и очень знакомым.

Учителя изумлялись его памяти и тому, что ничем нельзя было ее утомить: он помнил всё — и даты, и грамматические правила, и арифметические таблицы, все стихи, которые он читал, все музыкальные пьесы, что он слыхал, помнил всех людей, с которыми встречался; только одного не мог вспомнить — той песни, что напевала ему мать. О, как часто эта песня приходила ему на ум, когда он уже засыпал, когда сонные грезы одолевали его!..

На уроках словесности Миша спрашивал Полузакова, как поэты сочиняют стихи, но тот не интересовался стихами и предпочитал прозу. Впрочем, он через некоторое время стал говорить о церковном пении и о духовных стихах.

Старик пензяк, учитель истории и географии, считал образцом стихов оды Ломоносова и Державина, зато Пушкина, Рылеева и прочих молодых сочинителей не одобрял, находя, что они слишком вольнодумны — всё пишут про каких-то разбойников и воспевают воинственные похождения исторических героев.

Мосье Капе с восторгом отзывался о творениях французских поэтов, полагал, что только единственный вид поэзии хорош — это любовная лирика, и утверждал, что только лирика является истинным двигателем поэзии и что он сам, Капе, влюбляясь, легко подбирает стихи, а в дни неудач и грусти бьется над рифмами. Он советует Мише начать писать стихи позднее, когда амур прострелит его сердце, а пока что заниматься общими предметами.

Юрий Петрович находил, что мосье Капе, пожалуй, прав: стихи надо писать в более зрелом возрасте. Он сам стал писать… э-э-э… когда? Он и не помнил точно, потому что вопрос о стихах его никогда особенно не волновал. Юрий Петрович писал стихи с величайшей легкостью, иногда прямо набело в альбом, потом забывал их настолько, что очень удивлялся, когда знакомые дамы показывали его стихотворения несколько лет спустя. Он разводил руками — неужели это он писал? Покойница Мария Михайловна также сочиняла стихи, но иначе: она напевала какой-нибудь мотив и к нему подбирала слова, а затем их записывала.

Мальчик интересовался: неужели все поэты самоучки? Неужели нет каких-либо правил, которые надо изучить, прежде чем писать стихи? Ведь многие пишут стихи, как говорится, «для себя», почему же нельзя научить их писать «для всех»?

Мосье Капе изумился. Что бы случилось, если бы все люди разговаривали стихами? Ведь это была бы сплошная опера или трагедия. Нет, это невозможно! Предположим, Мишель должен будет отвечать урок географии стихами. Сможет ли он это сделать? Но мальчик твердил свое: если бы обучили, то, может быть, и ответил бы. Вот мосье Капе говорит, что стихи можно писать в то время, когда человек влюблен. Но Пушкин пишет стихи, в которых и не упоминается про любовь. А Рылеев? Он почти никогда не пишет о любви. Взять хотя бы его стихотворение, посвященное бабушке Вере Николаевне, а тем более «Думы».

Юрий Петрович пообещал Мише, что, когда будет в Москве, поищет в книжной лавке книгу по версификации — как будто бы он слыхал, что издали такое руководство, и объяснил сыну вкратце ряд правил стихосложения, которые изучают поэты.

Арсеньева, которая внимательно слушала этот разговор, тотчас же попеняла Мише, что он до сего времени ей не говорил о нужной ему книге и что, ежели это дело срочное, она может послать Никанорку в Москву — пусть Мещериновы достанут эту самую версификацию за какие угодно деньги.

Юрий Петрович побледнел, искоса взглянул на тещу и решил завтра же уехать.

Глава V Восстание декабристов. Родственники и соседи — декабристы. Народная легенда о 14 декабря

О, если б мог он, как бесплотный дух,

В вечерний час сливаться с облаками,
Склонять к волнам кипучим жадный слух
И долго упиваться их речами,
В глуши степей дышать со всей природой
Одним дыханьем, жить ее свободой!
О, если б мог он, в молнию одет,
Одним ударом весь разрушить свет!..

М. Ю. Лермонтов. «Сашка»