Детство Сашки

А маме новый доктор сказал, что ничего обещать не будет, но возможно все будет гораздо быстрее.

…Что еще было плохого в больнице?

Ну, вот, например, в один из дней все попадали. Ну, то есть абсолютно все, кому разрешили ходить. То ли слишком поздно помыли полы, то ли их помыли с порошком мылящимся, но костыли скользили, мужики падали прямо возле кроватей, а Сашка страшно испугался, когда вдруг костыли разъехались, и он встал на загипсованную пятку, а потом не удержался и рухнул плашмя.

А больше ничего плохого и не было. Ну, таблетки, ну, уколы — так на то и больница.

Вот чесалась нога под гипсом — страшно!

А всего через три недели его отвели в процедурную и сняли гипс. Он страшно боялся, потому что помнил, что гипсу положено быть на ноге почти полгода. А тут — только-только зима в разгаре.

А еще через несколько дней за ним приехали папа с мамой и увезли домой, где он наконец-то полежал в ванной. Правда, мама все равно еще долго морщилась и говорила, что от него пахнет больницей.

Костыли у него отобрали. Правда, на улицу еще не выпускали.

Зато взялись за сломанную ногу.

Пока нога была в гипсе, она перестала не только разгибаться, оставаясь все время чуть-чуть согнутой, но и сгибаться. Чуть-чуть вверх-вниз колено — и все. Так вот теперь начались ежедневные муки. На газовой плите в миске растапливали медицинский парафин. Под ногу клали клеенку, парафин лили на ногу. Сашка пищал и стонал. Особенно противно и больно было, когда горячий парафин затекал под ногу, под коленку, к нежной и тонкой коже. Ногу в горячем парафине заворачивали в клеенку и ждали, пока все остынет и присохнет. Потом Сашка сам снимал парафин, ломающийся полупрозрачными белыми кусками, и уже с папой вместе начинали пытки: согнуть — разогнуть, согнуть — разогнуть. Ну, хоть немного еще подальше. Ну, еще…

— Ой, больно!

— Терпи, терпи…

После таких ежедневных процедур и хождения по квартире, нога стала чуть-чуть поддаваться, хотя и сгибалась всего наполовину.

Сашку выпустили на улицу. Он шел по весеннему твердому насту, смотрел на синее-синее небо, слушал оживленное воробьиное щебетание… И так было хорошо… Вот и Васька прибежал после школы, принес задания (Сашка старался не отстать). А то если бы полгода в гипсе — оставили бы на второй год. И они с Васькой пошли-побежали (Васька побежал, а Сашка пошел следом) в магазин за хлебом. Пошли не по дороге, а по тропинке, которая шла через пустырь. Тропинка вытаяла, поднялась над окружающими сугробами, стала скользкой и твердой.

Сашка поскользнулся и провалился одной ногой. Здоровой. А сел на тропинку — на больной, полностью согнув ее в колене, услышав даже какой-то щелчок в суставе. Он так и постоял какое-то время, борясь со страхами, потом потихоньку вылез и медленно пошел дальше.

А еще через неделю он забросил парафиновые компрессы и бегал за Васькой, как будто и не было ничего.

Они бежали наперегонки из школы, когда на пути вдруг оказался высокий чернявый чем-то знакомый человек.

— Саша? Ты ведь — Саша?

— Да.

— Ты бегаешь?

— Так, Васька же убегает!

И он опять сорвался в погоню.

Вечером рассказал, что подходил какой-то чернявый, какой-то дурак, наверное…

— Это же твой врач! Он же тебе ногу спас!

И мать побежала к телефону, чтобы еще раз поблагодарить молодого хирурга, взявшего ответственность за лечение Сашки на себя.

А Сашка даже и не вспомнил о нем. Он уже думал о лете, которое будет скоро. О каникулах. О футболе.

И только иногда тер левую коленку, да еще стал опасаться стукаться коленями или падать на колени…

Прогульщик

В коридоре затрезвонил телефон. У них недавно появился новый аппарат: белый, с синей трубкой, с блестящими золотом цифрами под прорезями в модном полупрозрачном диске. Тот, что был раньше, черный и тяжелый, уже два раза падал с полки, и был отбит кусочек справа, и трубка такая большая и неудобная… А новый был ярок и красив. И звонок его был мелодичен.

Сашка нехотя оторвался от книги, но к телефону не пошел. Он знал, что звонила с работы мама, чтобы напомнить ему, что пора в школу. В этом полугодии их класс учился во вторую смену, и родители только по телефону могли спросить его о сделанных уроках и сказать, что уже пора собираться.

После зимних каникул Сашка уже привычно заболел. Небольшая простуда с температурой и распухшими гландами позволила не ходить в школу еще целую неделю. Зато у него был целый книжный шкаф, в котором до прихода родителей можно было брать все, что угодно. Сашка очень любил читать. Он дожидался ухода родителей, хватал книгу и усаживался за стол. Потом с книгой шел на кухню — перекусить. Потом с книгой — в туалет. Потом с книгой — к телефону, чтобы спросить у Васьки, что там задавали сегодня. Он делал все письменные задания, чтобы в школе, когда выздоровеет, не отставать от одноклассников.