Читаем Детство сияющей птицы. Истории из жизни птенца сойки полностью

Детство сияющей птицы. Истории из жизни птенца сойки

— «Когда неспециалист и хулиган берется не за свое дело, то это наглость с его стороны. Кто и когда называл сойку ореховкой? В труде «Наши птицы» на странице сто сорок восемь есть латинское название — «Ganulus glandarius В. А.». Это и есть сойка.

Редактор вашего журнала безусловно должен будет признать, что я знаю птиц лучше, чем их может знать неспециалист. Ореховка, по терминологии профессора Баера, является не чем иным, как mucifraga carycatectes В., и это латинское «Б» не обозначает, как написал мне ваш редактор, начальную букву слова «болван». Чешские птицеводы знают только сойку обыкновенную, и им не известна ваша «желудничка», придуманная господином, к которому именно и подходит начальная буква «Б», согласно его же теории.

Наглые выходки, направленные против личности, сути дела не меняют. Сойка останется сойкой, хотя бы ваш редактор даже наклал в штаны. Последнее явится только лишним доказательством того, что автор письма пишет легкомысленно, не по существу дела, даже если он при этом в возмутительно грубой форме ссылался на Брема. Так, например, этот грубиян пишет, что сойка, согласно Брему, страница четыреста пятьдесят два, относится к отряду крокодиловидных, в то время как на этой странице говорится о жулане или сорокопуде обыкновенном (Lanius minorl.) Мало того, этот, мягко выражаясь, невежда ссылается опять на Брема, заявляя, что сойка относится к отряду пятнадцатому, между тем как Брем относит вороновых к отряду семнадцатому, к которому принадлежат и вороны, семейства галок, причем автор письма настолько нагл, что и меня назвал галкой (соlaeus) из семейства сорок, ворон синих, из подотряда болванов неотесанных, хотя на той же странице говорится о сойках лесных и сороках пестрых».

— Лесные сойки, — вздохнул мой издатель, схватившись за голову.- Дайте-ка сюда, я дочитаю.

Я испугался, услышав, что издатель во время чтения начал хрипеть.

— Груздяк, или дрозд черный, турецкий, — прохрипел он, — все равно останется в чешском переводе черным дроздом, а серый дрозд — серым.

— Серого дрозда следует называть рябинником, или рябиновкой, господин шеф, — подтвердил я, — потому что он питается рябиной.

Пан Фукс отшвырнул газету и залез под бильярд, хрипя последние слова статьи: «Turdus» [Дрозд (лат)], груздяк!

— К черту сойку! — орал он из-под бильярда. — Ореховка! Укушу!

Еле-еле его вытащили. Через три дня он скончался в узком семейном кругу от воспаления мозга.

Последние его слова перед кончиной в минуту просветления разума были:

— Для меня важны не личные интересы, а общее благо. С этой точки зрения и примите мое последнее суждение как по существу, так и… — и икнул».

Сойка в искусстве

Чтобы отыскать живописные полотна с изображением сияющей птицы мне, честно признаюсь, пришлось потрудиться. Тем не менее, я таки их отыскал. Причем в ведущих галереях мира.

Впрочем, с галереями мне все могло присниться… Тогда будем считать, что я передаю свой сон. Красивый, сияющий.

«Сойка человечества», музей Метрополитен

«Птенец сойки размышляет о будущем мира», Лувр

«Сойка за пеленой дождя», Лондонская Национальная галерея

«Иллюзия сойки», Дрезденская картинная галерея

«Сойка Вселенной», Запорожский художественный музей

«Сойка», барельеф, обнаруженный в гробнице Тутанхамона

Фотогалерея

В эту подборку я поместил все фотографии Сойкина-младшего, которые были сделаны Сойкиным-старшим. Это, естественно, не профессиональные фото. Их ценность в том, что на них зафиксировано детство сияющей птицы — день за днем.

Итак, знакомимся поближе:

«На шею не дави!»

«Ты это, ты товой, дядя, аккуратнее, не кошку держись ведь, а сияющее счастье!»

Сойкин позирует