Детство Скарлетт

Голоса бандитов послышались совсем рядом. Ретт Батлер и полковник Брандергас переглянулись.

— Давай, Чарльз, обнимемся на прощание, — внезапно предложил Ретт Батлер.

Полковник никак не ожидал таких нежностей от своего мужественного молодого друга, но, пожав плечами, согласился.

Мужчины крепко обнялись. А полковник даже не заметил, как рука Ретта Батлера скользнула в его карман, как лезвие ножа незаметно перерезало кожаный ремешок, на котором покоились часы-медальон. Массивные золотые часы исчезли в ладони Батлера.

— Кто знает, что может с нами случиться, — сказал Ретт Батлер, оправдывая свой поступок.

А полковник Брандергас так и не заметил, как лишился своих часов, которыми так дорожил.

Полковник и Ретт замерли по разные стороны узкого переулка. И лишь только в проеме невысокой арки появились фигуры бандитов, Ретт и полковник Брандергас выстрелили. Все четверо бандитов тут же упали в пыль.

Ретт Батлер мысленно отнял от дюжины четверых и дозарядил свое оружие.

Глава 10

Лишь только снаружи послышались выстрелы, пока еще далекие, Альфаро Сикейрос тут же перестал хохотать и вышел в зал таверны. Он уселся за стол, задумчиво подпер кулаками голову и принялся раскачиваться из стороны в сторону.

Звуки выстрелов отрезвили и Билла Нортона. Он прекратил свои поиски, отряхнул одежду и, подойдя ко входной двери, осторожно выглянул на улицу.

В конце площади, перед небольшой аркой, в пыли лежало четверо людей Альфаро Сикейроса. Лицо Нортона сделалось озабоченным, и он посмотрел на Альфаро.

Вид главаря шайки привел его в уныние. Он понял, что Альфаро меньше всего сейчас думает, как спасти свою жизнь. Но Биллу нужно было спасать свою и он все-таки решился: вытащил из-за пояса револьвер Сикейроса и протянул его своему сообщнику.

Альфаро лишь взглядом указал на стол, чтобы Билл положил оружие, а сам даже не прикоснулся к нему.

— Оно не заряжено, Альфаро, — сказал Билл.

Но и это не подействовало на Сикейроса.

Прозвучало еще два выстрела, раздался крик и испанские ругательства.

— Альфаро, что с тобой? — спросил Билл, пытаясь заглянуть в глаза Сикейросу.

Но взгляд того был отсутствующим, словно бы обращенный внутрь.

— Билл, я думаю, — прошептал Альфаро.

Альфаро Сикейросу и в самом деле было о чем подумать. Он вспоминал день, от которого его отделяло двадцать пять лет.

…

Тогда он был еще молод, седина еще не серебрила его голову. Но он был так же безжалостен как сейчас и зол на людей.

Он вспомнил чужой дом и окно, в которое заглянул когда-то давно… Теперь это вспомнилось ему так…

Там, в спальне, на кровати, сидели молодые женщина и мужчина. Женщина показывала своему мужу или другу, этого Альфаро Сикейрос тогда не знал, массивные золотые часы. Она отщелкнула крышку и зазвучала минорная механическая музыка. Одна и та же музыкальная фраза повторялась множество раз, и те, кто сидел на кровати, вслушивались в ее звуки.

Эти часы, блестевшие на женской ладони, словно бы приворожили Альфаро Сикейроса. Он тогда сжал рукоять своего револьвера и проскользнул в дом, где никого, кроме этих двоих не было. Он остановился у приоткрытой двери, ведущей в спальню, и вслушивался в звуки музыки. И вот, когда механизм перестал звучать, Альфаро толкнул ногой дверь.

Мужчина тут же вскочил с кровати, но не успел дотянуться до своего оружия. Прогремел выстрел, и он, хватаясь за грудь, рухнул возле кровати.

Женщина даже не закричала, она онемела от ужаса и машинально сжала в своей хрупкой ладони золотой корпус часов.

Альфаро Сикейрос молча смотрел на то, как покачивается цепочка, смотрел на прекрасное лицо женщины. И тут он отчетливо понял, что ни одна красивая благородная женщина не сможет его полюбить. Альфаро понял, он негодяй и совершил уже столько преступлений, что им нет искупления.

Он с дымящимся револьвером в руке подошел к кровати и грубо схватил женщину за плечо.

Та вскрикнула и попыталась вырваться. Альфаро дернул за рукав платье, то с треском разорвалось и его буквально ослепило белое обнаженное тело женщины. Он чувствовал одновременно желание и ненависть к этой красавице.

Он грубо повалил ее на кровать и взял ее силой.

Женщина даже не сопротивлялась, не кричала, а лишь только кусала губы и из них сочились тонкие струйки крови.

Альфаро, почувствовав облегчение, разжал руку, сжимавшую револьвер, и оружие осталось лежать на белоснежных простынях.

Он лежал и плакал, как быть может, плакал первый раз в жизни. Краем глаза он видел окаменевший взгляд женщины, ее голубые глаза, устремленные в потолок.

Он заметил, как рука несчастной потянулась к револьверу, но Альфаро даже не двинул рукой, не попробовал отнять оружие, он только закрыл глаза, ожидая выстрела, ожидая смерти.

Прогремел выстрел, но Альфаро не почувствовал боли.

Он медленно открыл глаза и приподнялся на руках. Рука женщины, все еще сжимающей револьвер, свесилась с кровати, а в ее левом боку зияла огнестрельная рана с обожженными краями.