Детство Скарлетт

— А вот светская дама не должна этого делать, — Элеонора Берлтон улыбнулась, как бы подбадривая девочку.

— Я собирала букет, — неизвестно зачем сказала Скарлетт.

— А ты не хочешь прогуляться со мной? — предложила Элеонора Берлтон.

Скарлетт, оказавшись рядом с этой женщиной, сразу же почувствовала, насколько скромным и дешевым смотрится ее платье в сравнении с изощренным нарядом миссис Берлтон.

— С удовольствием, — сказала Скарлетт, хоть ей и не хотелось составлять компанию этой женщине.

Ведь она, уже полдня находясь в доме Макинтошей, кое-что успела разузнать от служанки Салли, приставленной к ней, о миссис Берлтон. И эта тридцатилетняя женщина немного пугала ее.

К тому же, Скарлетт чувствовала, что и хозяин дома, мистер Макинтош, недолюбливает Элеонору — младшую сестру своей жены.

Девочка и женщина не спеша пошли по засыпанной песком аллее.

— Можно, я буду называть тебя Скарлетт, а ты будешь называть меня Элеонора? — предложила миссис Берлтон.

Скарлетт немного польстило такое предложение.

— Не знаю, если у меня получится, миссис Берлтон.

Элеонора рассмеялась.

— Я же говорила, называй меня по имени.

— Хорошо, Элеонора, — еле выдавила из себя Скарлетт.

— Ты хочешь быть моей подругой?

Первое отчуждение, возникшее между ней и Элеонорой тут же улетучилось. Девочка почувствовала притягательную силу, исходящую от этой волевой женщины.

Элеонора сперва расспрашивала Скарлетт о родителях, об усадьбе, вызнавала о сестрах, а потом принялась рассказывать о себе. Скарлетт с замиранием сердца слушала о далеких городах, о балах, о далеких путешествиях и понимала, насколько она еще неопытна в жизни, сколько она еще не видела, сколько не знает.

— Тебе, Скарлетт, нельзя замыкаться в себе, — учила ее Элеонора Берлтон, — ты всегда должна быть открыта людям.

— Я стараюсь, — призналась Скарлетт.

— Стараться мало, нужно делать. Ведь ты хочешь нравиться мужчинам? — Элеонора пристально посмотрела прямо в глаза Скарлетт.

Та, не выдержав этого пристального взгляда, отвернулась.

— Вот видишь, ты все-таки боишься меня. А я, между прочим, могла бы научить тебя многому. Ведь из тебя должна получиться великолепная светская дама. Скоро ты станешь взрослой, будешь ездить на балы, знакомиться с молодыми людьми и лучше все знать заранее, чтобы потом ничему не удивляться и только изображать смущение.

— Я стараюсь, — пробормотала Скарлетт.

— Этого мало, нужно уметь.

Женщина и девочка дошли до сверкающего в солнечных лучах пруда. Скарлетт остановилась, любуясь гордыми птицами, рассекавшими зеркальную поверхность водоема.

— Тебе, Скарлетт, наверное, нравятся мужчины? — вполголоса спросила Элеонора.

И Скарлетт, сама еще не зная почему, призналась:

— Да.

— Значит, ты уже взрослая, — улыбнулась миссис Берлтон. — Но нужно понять, Скарлетт, они очень странные существа.

То, что миссис Берлтон назвала мужчин существами, неприятно поразило Скарлетт. Ведь мужчиной был и ее отец.

— Я не совсем понимаю вас, Элеонора, — прошептала Скарлетт.

— Я тебе сейчас объясню. Мужчины никогда не знают сами, чего хотят. И главное — это дать им подсказку, заставить поверить в то, что они хотят того же, что и ты сама.

Скарлетт не совсем понимала то, что говорила ей миссис Берлтон, но она чувствовала, что та говорит правильные и справедливые вещи.

Ведь сколько раз ей приходилось наблюдать за тем, как мать уговаривает отца, ненавязчиво и вкрадчиво, и отец, в конце концов, соглашается, хоть перед этим и тяжело было поверить, что он примет предложение.

— Я вижу, ты согласна со мной? — спросила Элеонора.

— По-моему, это касается не только мужчин, — осторожно заметила Скарлетт. — Ведь точно так можно уговорить и женщину.

— Женщину? — рассмеялась миссис Берлтон. — Мы, дорогая, слишком хитры для того, чтобы нам можно было навязать чужое мнение.

— Но хитрость — ведь это та же неискренность? — озадачила своим вопросом Элеонору Скарлетт.

Но та думала недолго.

— Нет, Скарлетт, это совсем разные вещи.

— А в чем же разница?

— Неискренен тот, кто обманывает.

— А хитер? — спросила девочка.

— А хитер тот, кто не говорит всей правды. Пусть в его словах будут лесть, преувеличение, но лжи не будет. Если говоришь не всю правду, а только ту, которая нужна тебе, то выигрываешь.

— Но ведь обманывать нехорошо, — сказала Скарлетт и тут же устыдилась своих слов, такими банальными они были.

— Никто и не говорит, что нужно обманывать, — сказала Элеонора, беря Скарлетт за руку. — Да и обман бывает разный. Ведь если ты что-то берешь без спросу — одно дело, а если не хочешь огорчать мать, рассказав ей о том, что с тобой случилось — это совсем другое.

— Да, вы, наверное, правы, миссис Элеонора.

— К тому же, — заметила женщина, — обман, о котором никто не знает — не обман. Ведь главное, Скарлетт, жить так, чтобы не мешать жить другим.

Казалось, женщина говорит, обращаясь к себе, словно и нет рядом собеседницы, словно какая-то вина гложет душу, и она ищет оправдания.

— А мистер Киссинджер тебе нравится? — внезапно спросила Элеонора Берлтон.

Скарлетт, застигнутая врасплох этим вопросом, растерялась.

— Да, он настоящий джентльмен.