Детство Скарлетт

— Да нет я, собственно, пока еще ничего не делал, но я же говорил, мои услуги стоят недешево.

— Я согласен, согласен, — ответил Рохас, подходя к невысокому комоду, выдвигая ящик и вытаскивая из него кожаный кошелек. — Здесь сто долларов, сто долларов золотом, — сказал он, закрывая кошелек и бросая на стол к рукам Ретта Батлера.

— Когда я могу приступать? — осведомился Ретт Батлер, отпивая из стакана виски.

— Не спеши, поработать ты еще успеешь.

— Я думаю, — сказал Батлер, — что этих Бакстеров нужно прижать к ногтю именно сейчас.

— Нет-нет, спешить не надо, через несколько дней через наш городок будет проезжать военный отряд, наверное, кавалеристы. А мне не очень хочется, чтобы военные совали свои длинные носы в наши дела.

Ретт Батлер отставил недопитый стакан и встал из-за стола.

— Мне кажется, вы неплохо информированы.

— Да, — самодовольно ухмыльнулся средний Рохас, — дело в том, что в наших краях зачастую жизнь зависит от какой-нибудь маленькой незначительной новости.

Ретт Батлер, пройдя по гостиной, остановился у рыцарских доспехов, стоящих в углу. Вся грудь была в пулевых отверстиях.

— А это что? — поинтересовался Батлер, прикасаясь указательным пальцем к аккуратным отверстиям. — От подобных лат сейчас никакой пользы владельцам, — скептично заметил Батлер, продолжая поглаживать холодный металл.

Рохас рассмеялся.

— Действительно, какой может быть прок от этого железа? Это мой брат Рамоно развлекается подобным способом.

— Кто?

— Мой старший брат Рамоно.

— А, — как бы уже зная, произнес Батлер.

— Он часто развлекается, стреляя в доспехи, конечно, когда ему больше не во что стрелять. Ведь когда карабин в руках Рамоно, то ему нет равных. Он не останавливается ни перед чем.

— Замечательный у вас брат, мне бы очень хотелось с ним познакомиться, — очень вежливо заметил Ретт Батлер.

В это время дверь открылась и на пороге появился плотный мужчина в широкополой шляпе, весь перепоясанный лентами с патронами. На его поясе висело два револьвера.

— Это Чико, один из самых верных моих людей, — сказал средний Рохас. — Иди за ним, он отведет тебя в твою комнату, ведь я хочу, чтобы ты здесь был как у себя дома.

Чико смотрел на Ретта Батлера взглядом, полным недоверия и подозрительности.

— Обрести дом, — это просто здорово, — мечтательным тоном произнес Ретт Батлер, направляясь за Чико.

— Пошли-пошли, — поторопил тот.

Поднимаясь по лестнице, Чико и Батлер услышали негромкий голос женщины, поющей песню.

Поднявшись на галерею, они столкнулись с женщиной, которая пела. Та испуганно замолчала, и ее взгляд встретился со взглядом Ретта Батлера.

Ретт сразу же вспомнил, где он видел эту женщину — она смотрела сквозь зарешеченное окно на улицу, когда этот же Чико бил мужчину и мальчика.

Женщина тоже вспомнила Батлера и тут же, отведя взгляд, заспешила вниз по лестнице.

— Кто это? — поинтересовался Ретт Батлер у Чико.

— А, зовут ее Морисоль, но лучше тебе сразу, приятель, забыть о ее существовании.

Они прошли еще по галерее и Чико, толкнув волосатой рукой дверь, указал:

— Вот это, приятель, будет твоя комната.

Ретт Батлер вошел в помещение с низким потолком.

Кувшин, зеркало, круглое окно, выходящее на балкон. Ретт Батлер огляделся и сразу же, растворив окно, вышел на балкон.

И тут же он услышал голос Чико. Звуки доносились откуда-то снизу.

— Сто долларов! Ты что, Рохас, с ума сошел? Ведь мы еще столько никому не платили, вообще никому! Сто долларов золотом, ты с ума сошел! — кричал Чико возмущаясь. — Как мы себя будем чувствовать вместе с этим грязным гринго в доме?

Но тут Батлер догадался, что этот голос принадлежит уже не Чико, а кому-то другому. Владельца этого голоса он никогда не встречал.

— Ты ничего не понимаешь, — кричал Рохас-средний, — ничего! Лучше, когда он будет на службе у нас, нежели у Бакстеров. Я хочу, чтобы он держался за свое место и ценил его, поэтому и дал ему сто долларов.

— Но для этого ведь есть более дешевый способ — просто взять и укокошить.

Ретт Батлер прижался к стене.

— И кто же это сделает? — послышался голос Рохаса-среднего. — Ты, что ли? — и Рохас расхохотался.

— А почему бы и нет? Выстрел в спину — и он тебе никогда не будет помехой. Я могу это сделать хоть сейчас, тем более, что он этого не ждет и сотня вернется к нам.

— Ты глуп, Эстебан, хоть и являешься мне братом! Глуп! Глуп! — кричал Рохас-средний. — А что будет, Эстебан, если ты немножко промахнешься, и он будет просто ранен? Тогда приедет сюда мексиканская кавалерия, янки и что будет тогда, ты представляешь?

— Но я думал…

— Что ты думал? Что ты думал? — кричал Рохас-средний. — Думаю здесь только я! — и он ударил себя кулаком несколько раз в грудь. — На твоем месте, Эстебан, я бы пошел и познакомился с этим американцем, спросил, может чего ему надо, может, нужна какая-нибудь помощь… Я бы вообще постарался с ним подружиться.

— Зачем мне это? — резко выкрикнул Эстебан.

— Зачем? Пока не вернулся Рамон, в этом городе должно быть тихо. Тихо, ты хоть это понимаешь?

Ретт Батлер стоял у самого окна в гостиную, где разговаривали братья Рохасы.