Детство. Уроки

Кстати, по мере того, как я подрастал, папа стал брать меня с собой встречать маму. По-моему, обычно это было то ли в конце уходящего, то ли в начале наступающего года и связано было с тем, что надо было «свести баланс» на маминой работе. Помню, темный вечер, вокруг лежит снег, людей на улицах мало, а я с папой иду на станцию Долгопрудная. Остановившись на небольшой пристанционной площади, ждем прибытия электрички из Москвы. Она прибывает и останавливается, из нее выходит «кучка» народа, спускается с перрона по скользким ступеням, пересекает железнодорожные пути и быстро расходится … Я вижу маму и бегу к ней … Она, приобняв меня за плечи, подходит к идущему к ней навстречу папе, он берет ее сумку, как правило, с продуктами, и мы уходим домой, где в теплой квартире нас ждет бабушка, и, если еще не задремал, мой маленький брат Сергей.

***

Выше я рассказывал, что недалеко от нашего дома находилась средняя школа, в которой я проучился полных восемь лет и немногим более десяти дней.

Здание школы было четырехэтажным, желтого цвета. К нему было пристроено двухэтажное, вытянутое в сторону нашего дома, из такого же кирпича, как и наш дом, здание, на первом этаже которого была школьная столовая, а на втором – спортивный зал.

Входные двери в школу выходили на Советскую улицу и находились в центре здания. На первом этаже школы справа и слева от входных распашных дверей, одна створка которых была постоянно закрытой, находили, отделённым от фойе деревянными, коричневого цвета, с дверцами, барьерами, над которыми примерно метра на полтора вверх на металлическом каркасе была натянут металлическая темно-зеленого цвета с небольшими ячейками сетка-«рабица». У противоположной стены, между проходами стояли прямоугольные полуметровые деревянные на четырех ножках «банкетки» светло– желтого цвета, верхняя поверхность которых была покрыта коричневым дерматином, отступавшим от краев каждой из «банкеток» сантиметра на два.

За этой стеной слева находилась пионерская комната, справа – медицинский пункт. За ними были две маршевые лестницы. Одна из них – правая, в отличие от левой, как правило, была постоянно закрыта. Думаю, что левой лестницей пользовались преимущественно потому, что на втором этаже справа от нее был кабинет директора школы, а рядом с ним– в торце здания школы – учительская. Над учительской на третьем этаже находилась школьная библиотека, о ней я упоминал в моей книге «Давно это было» (М., 2024 г.).

Занятия, в школе начинались с восьми часов утра, но это для первой смены. Вторая смена начинала учиться с четырнадцати часов. Забегая вперед, скажу, что во вторую смену мне пришлось учиться несколько месяце, кажется, в третьем и, то ли в седьмом, то ли в восьмом классе. Учиться во вторую смену мне не нравилось: домой возвращаться приходилось вечером, времени до сна оставалось мало, хочется погулять и поиграть, а как быть с домашним заданием? Особенно, если надо было выучить, как тогда говорили, «наизусть» стихотворение.

Кстати, по мере того, как я «переходил» из класса в класс, я заметил, что текст заданных стихотворений, а то и отрывков из произведений, становился все длиннее и длиннее. Первый раз я с этим «столкнулся», когда было задано уже к следующему уроку литературы, который был на следующий день, выучить так называемое «письмо Татьяны Онегину», потом было «Бородино» и другие …

Мальчишки-одноклассники рассказывали, что они выполняют домашние задания утром до ухода в школу. Но у меня это не получалось, поэтому я «письменное» домашнее задание делал вечером, а «устное» готовил с утра. Естественно, бывало, что времени было маловато, я оказывался «в цейтноте», дочитывал заданное «через строчку» и шел в школу. А, поскольку, я никогда не хотел, чтобы мне поставили не то, что «двойку», но, даже, «тройку», понятно какое у меня было настроение по дороге в школу и до окончания уроков.

Должен сказать, что «двоек» у меня за все время учебы в этой школе практически не было, хотя о том, как получил две, помню, а «тройки» были исключительным явлением. Признаюсь, получив такие отметки, я всегда переживал: подвел родителей. Меня за такие отметки никогда не наказывали, но мне и без наказаний было не по себе.

Не помню, какая из этих двух памятных мне «двоек», было первой, но, учитывая, что предмет «Пение», кажется, заканчивался в четвертом классе, то первой была «двойка» по «пению». Получил я ее неожиданно для себя.