Детство в Соломбале

На собрании в красном уголке было восемь человек. Четыре комсомольца, трое нас - вновь принимаемых - и от партячейки старший механик Николай Иванович. Я сидел и мучительно думал о происшедшем, о ссоре с Бобиным. Перед собранием я слышал, как секретарь комсомольской ячейки Павлик Жаворонков спрашивал у Николая Ивановича: - Проводить ли сегодня после всей этой истории? Может быть, день-два переждать? - Нет, ожидать нечего, - возразил Николай Иванович. - Именно сегодня и нужно провести. Первым разбирали заявление Василия Зайкова. Он рассказал свою биографию. Родился в деревне, в семье середняка. Окончил три класса. Потом работал дома: пахал, косил, ловил рыбу, заготовлял дрова. Уехал в Архангельск, поступил матросом на пароход "Онега", а в эту навигацию его перевели на "Октябрь". Не судился. Взысканий по работе нет. Вот и все. - А почему ты хотел сегодня заявление назад взять? - спросил Жаворонков. Зайков, густо краснея, тер рукой глаза и молчал. - Ты хочешь вступить в комсомол? - Не знаю, - пробормотал Зайков. - Поддался этому Бобину, - заметил Николай Иванович. - Слышал, слышал. Мне кажется, что от рассмотрения заявления Зайкова сегодня нужно воздержаться. Не отказывать ему, нет. Но пусть он поработает, пообживется с командой и подумает. А то, видите, он колеблется. Это плохой признак. Насилу тебя, Зайков, не тянут. Ты сам должен все обдумать и понять. А ежеминутно менять свои решения - не дело. Комсомольцы так и решили: рассмотреть заявление Зайкова после рейса. Илько приняли быстро. Все комсомольцы голосовали за него единогласно. Он сидел радостный и немного смущенный. Наконец очередь дошла до меня. Волнуясь, сбивчиво я рассказал о себе. Мне задавали вопросы. - Где твой отец? - Я уже говорил. Он погиб в полярной экспедиции, еще до революции. - А почему ты решил поступить в комсомол? - Я написал в заявлении: хочу помогать партии, хочу быть впереди... Павлик Жаворонков насмешливо взглянул на меня. - А чего это ты драку затеял с Бобиным? - Я не затеял. Это он мне прищемил... и... и потому что он - подлец! Я наклонил голову, боясь, что в моих глазах заметят слезы. Неужели из-за этого Бобина меня не примут? Тут неожиданно робко протянул руку и поднялся Зайков. - Бобин был выпивши и сказал, что когда опять придут белые, то нас, комсомольцев, будут ставить к стенке. - Он и в самом деле подлец! - гневно сказал Николай Иванович. - Что он болтает, тому больше никогда не бывать! А Красов старательно работает на судне и, по-моему, он вполне заслуживает быть комсомольцем. Я плохо помню, как дальше шло собрание. Помню только в конце радостные лица Кости и Илько и их крепкие рукопожатия. - Я комсомолец! - счастливый, шептал я - Я - комсомолец!

ГЛАВА ПЯТАЯ

НА НОВОЙ ЗЕМЛЕ