Детство в царском доме. Как растили наследников русского престола

В 1835 году по настоянию отца семнадцатилетнего Александра Николаевича свозили в Калинкинскую больницу и показали там самых тяжелых больных сифилисом. Вид их потряс цесаревича, и он, «побледнев, нашелся вынужденным поспешно выйти, присесть в другой комнате и спросить стакан воды». Но если императора-отца схожее потрясение когда-то надолго отвратило от случайных связей, то наследник увиденные ужасы воспринял, видимо, более легкомысленно. Во всяком случае, от хорошеньких девушек он не отвернулся. Первое увлечение — фрейлиной Натальей Бороздиной — постигло Александра Николаевича, когда ему не исполнилось еще и пятнадцати лет. В дальнейшем, еще до женитьбы, ему приписывали несколько краткосрочных романов, в том числе с фрейлинами Екатериной Мусиной-Пушкиной, княжной Марией Трубецкой и Ольгой Калиновской. Последнее увлечение оказалось настолько серьезным, что потребовало отцовской нотации, тем более что Александр несколько раз заявлял, что ради Ольги готов отказаться от престола.

Отец старался помочь наследнику преодолеть неподобающую страсть и внушить ответственность перед династией и империей. «Вспомни…, — писал он сыну, — что я не раз тебе говорил, что и теперь подтверждаю, что никогда никого из вас не буду принуждать сочетаться с лицом, вам не нравящимся. Но ты должен тоже понять, что тебя Бог поставил так высоко, что не себе принадлежишь, а своей родине, она от тебя ждет достойного выбора».

В итоге императору пришлось лично переговорить с Калиновской, объяснить ей, что «не только два сердца, но будущность целого государства поставлена на карту», воззвать к ее благородству, потребовать от нее жертвы. Родственники увезли девушку в Польшу и скоро выдали там замуж.

В 1837 году Александр Николаевич завершил свое образование, совершив грандиозное по масштабам путешествие по России. Подобной поездки не устраивалось для наследника престола ни до, ни после Александра. Это был жест символический, и не случайно Жуковский тут же придумал для него поэтический образ: «Обручение Наследника с Россией».

Перед путешествием отец — уже традиционно — написал для сына наставление: «Предпринимаемое тобой путешествие, любезный Саша, составляет важную эпоху в твоей жизни. Расставаясь в первый раз с родительским кровом, ты некоторым образом как бы самому себе предан, на суд будущих подданных, в испытании твоих умственных способностей. Вникая в сие, ты удостоверишься во всей важности сего предприятия, на которое взирать тебе следует не с одной точки любопытства или приятности, но как на время, в которое ты, знакомясь с своим родным краем, сам будешь строго судим…

Нет сомнения, что везде тебя с искренней радостью принимать будут; ты внутри России увидишь и научишься ценить наш почтенный, добрый русский народ и русскую привязанность, но не ослепись этим приемом и не почти сие за заслуженное тобой. Тебя примут везде, как свою надежду. Бог милосердный поможет ее оправдать, ежели постоянно перед глазами иметь будешь, что каждая минута должна быть посвящена матушке России, что твои мысли и чувства одну ее постоянным предметом иметь будут».

Задача показать наследника России, в общем, была выполнена, а вот что увидел сам наследник — большой вопрос: за семь месяцев он проехал 29 губерний, включая Сибирь, в которой добрался до Тюмени и Тобольска (первым из Романовых). При такой концентрации впечатлений все увиденные города, пейзажи, военные колонны, благовестящие храмы и толпы ликующего населения неминуемо должны были слиться в его голове во что-то пестрое, грандиозное, но нерасчленяемое.

А вскоре после возвращения Александру Николаевичу предстоял еще европейский вояж и выбор невесты…

Он вырос, детство закончилось.

Он был хорошо образован, преисполнен возвышенных идей и благих намерений, но так и не стал ни идеальным властителем, ни идеальным человеком.

Он хорошо знал свои обязанности и умел говорить о них словами наставников, но до систематического их исполнения было далеко.

Немало посвященных потихоньку сожалели, что престол должен занять Александр, а не его брат Константин, которого хоть и не готовили в цари, но зато он

был более даровит, энергичен, умен и обладал сильной волей.

Александр-император был осторожен, непоследователен, женолюбив и слабоволен. У него было хорошее царствование (может быть, лучшее за весь XIX век); он провел Великие реформы, но не довел их до конца, и, разрубив узлы одних проблем, немедленно завязал другие.

…А товарищи Александра отстали от него еще на пороге юности. Легкомысленный Паткуль звезд с неба не хватал, и хотя бывал при дворе, но дослужился лишь до петербургского обер-полицмейстера. Ему было суждено прожить шестьдесят лет. Серьезный же, почти идеальный Виельгорский умер в 1839 году от чахотки, на двадцать втором году жизни.

На детской половине