Дева дождя

– Позвольте вопрос, господин Вольфрамовый Голем. Высокая информированность провокатора непременно вызовет подозрения.

Вольфрамовый истукан задумался. В словах золотого болвана был определённый резон.

– Тогда так… При возникновении подозрений провокатора списать. Причём на глазах у объекта. Тем самым словам провокатора будет придана достоверность. И вообще, такой гаввах ломает большинство… Заодно решится и второй вопрос. Люди плохо переносят одиночество, а тут забрезжила надежда… и пропала.

– Будет сделано, господин Вольфрамовый Голем.

– После второго гавваха прессинг ещё усилить. Пусть глиняные болваны начинают его бить. И вообще побольше унижений.

– Хорошо, господин Вольфрамовый Голем. Возможно ли применение… ээээ… небольших телесных воздействий предварительно? Скажем, уже завтра. По опыту, побои и унижения значительно…

– На ваше усмотрение. Он должен быть готов через тридцать дней, плюс-минус трое суток. После чего устроите ему списание – но только по моей команде.

– Я понял, господин Вольфрамовый Голем.

Глава Особой Службы встал.

– И помните, господин Золотой Голем – если объект не будет готов в срок… или наоборот, уйдёт досрочно и самостоятельно, боюсь, дальнейшую службу Великому Игве вы будете проходить в виде бруска золота.

Глава 7

Звуки были домашние, успокаивающие. Звякала ложечка о стекло, журчали негромкие, спокойные голоса. Так порой бывает в детстве – лежишь, уже почти проснувшись, под одеялом, а глаза открывать не хочется… в школу сегодня не идти… так уютно, так сладко…

– Вставай… Вставай уже, девонька… – голос говорил с мамиными интонациями, но был почему-то не мамин.

Сознание вернулось разом, будто открыли невидимый шлюз. Марина села, озираясь, потом обхватила себя руками – она находилась на лавке, притом совершенно голая. Зачем тогда, интересно спросить, её так заботливо укладывали на кровать? И раздели ещё… и к тому же в интимных местах побрили?

– Да никто тебя не брил, чего ты, – раздался немного обиженный голосок Агиэля. – Это же твоё эфирное тело, как его в простоте называют.

Солнце било в окна, заливая помещение ярким золотистым светом – похоже, время перевалило за полдень. За столом сидела пёстрая компания. Сама хозяйка дома, рыцарь и ангел в трогательно-белых детских трусиках – так и не оделся, мелькнула мысль… И вылетела. Поскольку четвёртый персонаж явно превосходил по экзотичности всех предыдущих. Существо ростом в полметра сидело на подушечке, положенной на высокий табурет, и сосредоточенно дуло на чайное блюдце с кипятком. Густой меховой покров, одевавший чудо-юдо с ног до головы, не позволял судить об анатомии, лишь только большие уши с рысьими кисточками торчали вверх, да ещё голые детские ручки и ножки виднелись из мехового клубка. Впрочем, имели место примечательные глаза – круглые, как у филина, однако с кошачьими зрачками. В общем, дизайнера, способного сконструировать такое, на любой фабрике мягких игрушек без разговоров зачислили бы в штат. С двойным окладом…

– Познакомьтесь, – молвила баба Настя, – это вот Кузьма. Домовой мой, стало быть. А это Марина свет Борисовна.

– Здрасьте, – ляпнула девушка, окончательно растерявшись. Кузьма, в свою очередь, вскочил и сделал книксен, после чего вернулся к чаепитию.

– Молчалив он, – пояснила колдунья, – больше слушать любит. Не то что Матвей.

– Мудрец внимает, пустой горшок звенит, – с апломбом Лао Цзы изрёк Кузьма тоненьким голоском.

– Но-но, я попрошу! – раздался голос с типичнейшим кошачьим акцентом.