Дева Мира

«Инициированный Грецией в философию, Восток мог лишь дать взамен то, что имел, – возвышение религиозных чувств; Греция приняла обмен. Утомлённая скептицизмом, порождённым борьбой ее школ, она, как реакция, бросилась в мистический пыл, предвестник возрождения веры. Книги Гермеса Трисмегиста – это узы союза между догмами прошлого и будущего, и именно этими узами они привязывают себя к актуальным и живым вопросам. Если они ещё принадлежат язычеству, то это язычество в его последние часы, всегда полное презрения к новой вере и отказывающееся отречься в ее пользу, потому что оно охраняет хранилище старой цивилизации, которая исчезнет вместе с ней, уже уставшее от безнадёжной борьбы, смирившееся со своей судьбой и вернувшееся спать навеки в свою первую колыбель, старый Египет, землю мёртвых».

Д-р Менард заключает: «Герметические книги – это последние памятники язычества. Они принадлежат одновременно к греческой философии и египетской религии, и в своей мистической экзальтации они накладывают отпечаток уже на среднюю эпоху. Находясь между миром, который заканчивается, и миром, который начинается, они напоминают тех животных, которые своей неопределённой природой служат связующим звеном между различными порядками организаций. Эти смешанные творения всегда уступают каждой из групп, которые они соединяют вместе. Не сравнивая ни с религией Гомера, ни с христианством, Книги Гермеса позволяют нам понять способ перехода мира от одного к другому. В них верования, которые рождались, и верования, которые умирали, встретились и сцепили руки».

В противовес, а также, как мы считаем, в дополнение к высказанному таким образом мнению относительно родственных философий Греции и Востока, мы приводим следующие отрывки из «Истории пантеизма» г-на Пламптра5: