Дева-воительница

Но его жажда увидеть ее унижение не была утолена. Выражение ее лица, когда она встретилась с ним взглядом, было непроницаемым. Кажется, она не только не удивилась его присутствию, но и не испытала ни малейшего раскаяния или стыда. Нахалка! Неужели она с самого начала знала, кто он? Но если так, значит, ее действия были заранее продуманными и расчетливыми. Эта ведьма намеренно провоцировала его.

Когда она приблизилась, Пэган увидел, что глаза ее сверкают как ледяные звезды, и предвкушение сладостной мести участило стук сердца. Весь день, пока из пореза сочилась кровь, он рисовал в своем воображении, как укротит своенравную девицу. Он мечтал, как посадит ее под замок на хлеб и воду. Он представлял, как оставит ее в колодках и одной рубашке. Он размышлял, как будет отрезать каждый день по дюйму ее прекрасных золотых волос, пока она не сломается. И теперь, когда его месть достаточно близка, чтобы вкусить ее, ему, вполне естественно, следовало бы смаковать ее, как редкое испанское вино.

Но почему-то, когда он смотрел, как она приближается – с блестящими в свете свечей распущенными волосами, с мягко вздымающейся в низком вырезе киртла грудью, с пухлыми розовыми губами, – мысли об этих наказаниях приняли отчетливо чувственный характер. Его вдруг атаковали видения, в которых она откусывает хлеб из его рук, стоя на коленях, закованная в цепи в башне. Он представил ее в этих колодках, дрожащую, в одной рубашке, через тонкую ткань которой греховно просвечивает ее гибкое тело. Он увидел свои руки, погружающиеся в шелковистые, позолоченные солнцем пряди, когда он достает нож, чтобы отрезать их дюйм за дюймом.

Черт бы побрал его грешные мысли, они распаляют ему кровь. Проклятие! Хуже, чем подчиниться женщине с оружием, есть только одно, решил он, – подчиниться своему собственному вожделению к ней.

– Мои старшие дочери, – сказал лорд Геллир в качестве официального представления, махнув в их сторону старческой рукой.

Пэган коротко встретился взглядом с блондинкой и осторожно кивнул. Она, очевидно, не собирается рассказывать об их предыдущей встрече. Значит, и он не станет. Но он отметил, что с тех пор, как он видел ее в последний раз, у нее появилась царапина на скуле. Интересно, где она ее получила?

– Извините, отец, – произнесла вторая сестра, садясь рядом с Меревин… Милдред… Маргарет… Разрази его гром, почему он не может запомнить имя своей невесты? – Мы были в манеже, – добавила она, бросив вызывающий взгляд на них с Колином.

– А, – отозвался лорд, жуя мясо. – Кто выиграл?

– Элена выиграла, папа, – ответила белокурая красавица, опускаясь на скамью между сестрами. – Разумеется, я позволила ей выиграть.

– Позволила? – вспылила Элена. – Черта едва. Я…

– Элена! – мягко вмешалась младшая сестра. – У нас… гости.

– А, – сказала Элена, окидывая их насмешливым взглядом с головы до ног, словно оценивала боевых копей для битвы. – Да.

– Это сэр Колин дю Лак, – вежливо продолжала невеста Пэгана, – а это… – Ее не то чтобы передернуло, но он почувствовал ее неприязнь, когда она представляла его: – Это сэр Пэган Камелиард. Сэр Пэган, сэр Колин, это мои сестры: леди Элена и леди Дейрдре Ривенлох.

Дейрдре. Судя по молотку Тора, висящему у нее на шее, он ожидал, что у нее имя какое-нибудь отвратительное, вроде Гримхильды или Гулльвейг. Он опустил взгляд. Цепочка с подвеской и сейчас была на ней, уютно устроившись на ложе из нежной, пышной плоти…

Колин первым обрел голос.

– Приятно познакомиться с вами, леди.

Элена осклабилась с притворной вежливостью, затем встряхнула свою салфетку и разложила ее на коленях. Она ткнула сестру в бок и проворчала:

– Ты же знаешь, что я лучше тебя, Дейр. Позволила мне выиграть, как же.

– Выиграть? – Колин ухватился за наживку. – В чем выиграть, миледи?

Тогда Элена обратила на него все свое внимание, как будто только и ждала этого случая, чтобы шокировать его, и отчетливо проговорила:

– В схватке на мечах.

– В схватке на мечах? – переспросил Колин с неопределенной улыбкой. Он, несомненно, счел «схватку на мечах» какой-то шотландской игрой. Пэган подозревал другое.

Элена послала Колину лукавую усмешку. Пэган нахмурился, ему не нравились ни ее лукавство, ни ее дерзости. Всего этого придется остерегаться в будущем. По крайней мере Дейрдре, несмотря на внешнюю холодность, кажется честной и прямолинейной.

Затем Элена повернулась к отцу, хотя говорила явно для Колина.

– Вам стоило на это посмотреть, отец. Дейрдре атаковала меня и чуть не снесла мне голову с плеч. Но я отбила ее нападение, сделала выпад слева, ударила справа, потом поднырнула, перекувырнулась вперед, прижала ее к забору и приставила ей меч к горлу.

Впервые в своей жизни Колин лишился дара речи. Но Пэган, чьи подозрения полностью подтвердились, взглянул на Дейрдре. Ее улыбка была самодовольной. О да! Это правда. Обе девицы – искусные фехтовальщицы.