Девадаси

— Неужели за все эти годы ты никогда не отпускал себя на свободу?

— Я всегда был свободен.

— Стало быть, мы понимаем свободу по-разному, — сказала Тара и добавила: — Пройдет с десяток лет, может, чуть больше, и твое тело начнет меняться, постепенно утратит гибкость, черты отяжелеют, взгляд потухнет. Что ты станешь делать тогда?

— Я никогда не задумывался об этом.

— Напрасно. Человек должен думать о том, что у него останется, когда его начнет разрушать время.

— Останется любовь к Натарадже.

— Ты уверен, что Натараджа будет любить тебя так, как ты любишь его, когда перестанешь ему служить? Что ты будешь нужен ему? Нужен так, как ты нужен мне?

Камал пожал плечами.

— Только безумец может поставить любовь смертного выше любви к богу.

Тара вышла на улицу в тот миг, когда звезды погасли и наступил рассвет. Ей казалось, будто прошла целая вечность и мир волшебным образом изменился, став совершенно другим.

В комнатке, которую она делила с тремя другими девадаси, девушка обнаружила Амриту — та причесывалась перед серебряным зеркалом.

— Где ты была? — спокойно спросила подруга.

— Я провела ночь с Камалом.

Амрита уронила гребень и уставилась на подругу.

— Он позвал тебя?

— Я сама напросилась.

Тара села и попыталась пригладить растрепавшиеся волосы. Она выглядела растерянной и трогательно смущенной.

— Что ты почувствовала? — спросила Амрита.

— Это было непередаваемо! — выдохнула Тара. — Совсем не так, как с другими.

При воспоминаниях о гибком и сильном теле Камала, его движениях, таких же изящных и красивых, как в танце, она ощутила волнующую дрожь.

— Он тебя любит? — спросила Амрита и увидела, как сникла Тара.

— Я не спрашивала, потому что, возможно, знаю ответ. Но он просил прийти завтра. И послезавтра. — Она вздохнула и изрекла: — Настоящая жизнь — жизнь, которой живешь сейчас, в этот миг. Остальное — обман.

— Ты так думаешь?

— Иного мне не остается.

Так продолжалось ровно месяц — целый месяц Тара была счастлива и полна надежд на будущее. Она приходила к Камалу каждую ночь, и они предавались безумной страсти. Девушка изобретала различные предлоги, ссылалась на несуществующие болезни, лишь бы не принимать у себя паломников.

Между тем к ней вернулись веселый задор и чувство уверенности в себе, а взгляд стал открытым и ясным.

Когда она танцевала, ее движения были полны чарующей, завораживающей, неумолимой силы, такой же как любовь и страсть, а глаза казались колодцами, полными извечной женской тайны. Столь же непознанной и глубокой, как человеческая душа.

Тара вернула себе славу лучшей танцовщицы храма и затмила Амриту. Та не огорчалась и не завидовала — она радовалась счастью подруги.

А потом случилось то, что должно было случиться.

Постепенно любовники утратили осторожность и украдкой обнимались не только в жилище Камала, но и в храме. Однажды, когда девушки украшали статуи к празднику, Тара отошла со своим возлюбленным в укромный уголок, чтобы договориться о ночном свидании. Предпраздничное время было наполнено хлопотами, служители сновали туда-сюда, в храм текли толпы паломников. Они с Камалом не виделись вот уже несколько ночей и болезненно желали друг друга.

— Вчера я хотела прийти к тебе, но не смогла, — с волнением произнесла девушка. — Боялась, что меня увидят. Скажи, мы не можем встретиться в другом месте?

Тара вспомнила о проломе в стене, который давным-давно заложила камнями. Они могли бы выбраться наружу, и… Мысль о ночной прогулке сводила ее с ума. Только едва ли Камал согласится: он никогда не покидает территории храма.

— Не знаю. Надо что-то придумать. Ночь без тебя — невыносимая пытка! — воскликнул он и, изнывая от нетерпения, прильнул губами к ее губам.

Они не заметили, как перешли грань и стали ласкать друг друга. Молодой человек, усадив девушку на каменный постамент, целовал ее грудь, шею и плечи. Тара откинула голову назад и в блаженстве закрыла глаза, между тем как его руки начали поднимать ткань ее легкой сборчатой юбки.

Резкий голос прервал лихорадочное слияние их тел.

— Это что за сцены из «Камасутры»? Да еще в храме! Кто вам позволил?!

Перед ними стоял один из жрецов в длинной одежде. Он держал в руке жезл, служивший для того, чтобы отгонять злых духов. Его глаза были холодными и злыми.

Тара увидела, что Камал не на шутку испугался. Он упал на колени, тогда как девушка стояла прямо и гордо. На губах Тары играла дерзкая улыбка. Когда-то она жила, отравленная мучительным ожиданием счастья, теперь была больно ранена предчувствием смертельного разочарования и горя.

Молодой человек простерся на полу и протянул руки к ногам жреца.

— Прости! Прости! Клянусь Шивой, это никогда не повторится!

Служитель храма произнес полную угроз и устрашений назидательную речь. Ослушникам было приказано явиться к одному из верховных жрецов.

Когда жрец ушел, Камал поднялся на ноги. Девушка смотрела на него во все глаза. Совсем недавно ей чудилось, будто за его спиной колышутся упругие, сильные крылья. Сейчас он выглядел жалким, растерянным и поникшим.