Devastator [1]

В этот раз боль и ломота в теле не исчезли, но жгучая волна, разливающаяся по венам, снова дарила невероятную мощь. Капрал включил ускорители в ногах, и выбежал из укрытия, после чего на всех парах бросился к стоявшему к нему вполоборота синтету. Дуло плазменной винтовки сразу же направилось в его сторону и выплюнуло несколько пучков плазмы. Магеллан знал, что его противник не будет играть с ним, поэтому выстрелит наверняка. То есть в единственное незащищённое место на его теле — лицо. Девастатор резко кувыркнулся вперёд, сократив дистанцию между ними. Оба выстрела оказались в молоко, но следующая очередь забарабанила прямо по его кирасе.

Ощущая, как огнём горит его грудь, а монитор сверкает красной индикацией тревоги, Магеллан выставил свой меч плашмя, использовав его, как щит. Прочности оружия хватило лишь для отражения пары выстрелов, после чего лезвие начало обзаводиться оплавленными отверстиями как в сыре. Но этого хватило, чтобы он добрался до солдата, и наконец смог нанести удар.

Обрубок меча разрезал винтовку в его руках напополам. Но синтет не растерялся, и вытащил уже свой вибромеч, парируя следующие удары. Из-за того, что оружие было повреждено, и сила ударов была колоссальная, в какой-то момент Магеллан разбил свой меч и в пылу сражения бросил его в шлем солдата. Тот не успел среагировать, и на секунду потерялся. Воспользовавшись этим, капрал схватил руку синтета, и навалился на неё всем весом, обхватив обеими ногами. Землянин свалился вместе с ним, выронив меч от болевого приёма — давление хватки капрала было как у многотонного пресса.

В следующий момент свободной рукой солдат попытался разбить девастатору открытое лицо, но тот был в более выигрышном положении, поэтому защитился локтем и контратаковал ножом в область шеи. Один за другим он наносил мощные удары, пока солдат не перестал дёргаться, а его голова не отлетела в сторону, орошая асфальт кровавым шлейфом.

Капрал с облегчением отпустил бездыханное тело солдата и посмотрел на ярко-голубое безмятежное небо. Когда-то в детстве он радовался ему, ибо в том регионе, где он жил, солнечные погожие деньки выдавались не очень часто. Ему казалось, что оттуда ему улыбаются его родители. Что они наблюдают за ним и думают о нём, а маленький мальчик в свою очередь старался добиться того, чтобы они им гордились. Работал над собой, старался занять своё место в жизни и никогда не сдаваться. Он любил это небо. Когда-то… Но сейчас попросту ненавидел его. Под ярким солнцем чужого неба творились ужасные вещи. Смерть опорочила то, что было ему дорого, и втянула его в свою кровавую игру.

Он никогда не получал удовольствия от убийства людей, тем более, своих. Хотя, с другой стороны, если верить Бете, эти солдаты имели меньше общего с человеком, чем он сам. Но, погибшие пилоты всё равно были на его счету — молодые парни лет двадцати пяти, у которых вся жизнь была впереди.

Скиртэм.

Военный преступник, достойный самого сурового наказания. Ненависть к нему подняла Магеллана на ноги, хоть каждое действие отдавалось невыносимой ломотой в теле. Хотелось закрыть глаза и отключиться, но дело ещё было не завершено. Нужно выковырить старого змея из его норы, поэтому капрал двинулся к люку.

— Как ты, Два семь?

Он лишь усмехнулся:

— Намного лучше, чем тот парень без башки.

— Я фиксирую перегрузку твоих внутренних систем. Ещё одна такая схватка, и ты можешь надолго отключиться. Тебе нужно отдохнуть, желательно в горизонтальном положении. Часов этак десять.

— В гробу отдохну. А пока…

Он осторожно заглянул внутрь люка, пока остальные подтягивались к нему. Это было рискованно — неизвестно, в каком составе был экипаж этого судна. В любой момент новая машина смерти могла выбраться из челнока и закончить начатое своим товарищем. Но пока в жилах Магеллана текла божественная эмульсия, он был уверен в своих силах умертвить как минимум ещё одного врага. По крайней мере, в течение следующих пары минут, пока его мозг не отрубится от навалившейся на него нервной перегрузки.

— Нам сильно досталось, — прозвучали слова Таркова у него за спиной. — Четверо погибли.

— Лишь бы теперь остальные выжили, — произнёс капрал. — Приготовьтесь.

Башенное орудие БТРа повернулось в их сторону. Из люка высунулся Мамбет с окровавленной головой, готовый нанести упреждающий удар по возможному противнику. Вид у него был решительный — похоже, паренёк только что прошёл ускоренный курс школы жизни, и теперь был готов практически ко всему. Тем более, в его машине находился президент, которому, наверное, очень досталось при столкновении бронемашины с челноком. Защитить такую важную фигуру чести подобно. Оставшиеся в живых члены команды в количестве двух человек держали тыл, не рискуя больше приближаться к челноку.

Магеллан вдруг остановился, вспомнив одну важную вещь. Взглядом нашёл голову синтета и доковылял к ней, ощущая, что движения его костюма стали какими-то дёрганными — повреждения на груди выглядели серьёзно.

— Бета, сможешь снять его визор? — спросил он, взяв голову в руки.

— Хорошая идея. Подключи меня в разъём на затылке.